Измена
Шрифт:
К вопросу о доходах ельцинской команды мы вернемся чуть далее. Сейчас вопрос о другом – о лжи. Анатолий Борисович Чубайс зачастую публично, бия себя в грудь, свидетельствует о своей непогрешимости, чистоте нравов и действий. Так, в газете «Московский комсомолец» [17] в интервью Александру Будбергу он заявил: «Идет борьба двух принципиальных взглядов на то, что должно быть построено в России. Позиция моих (Чубайса. – С. С.) оппонентов – власть должна обслуживать бизнес. Но наша позиция: моя, Бориса Немцова, – состоит в том, что ни то, ни другое абсолютно неприемлемо. Бизнес должен быть отдельно, власть отдельно».
Многие готовы поверить
Возьмем в руки очень информированный, профессионально щепетильный, дотошный журнал «Коммерсантъ» [18]. Журнал проанализировал успехи крупнейших банков, из которых следует очень простой вывод. Итак, данные. ОНЭКСИМбанк за период с октября 1996 по апрель 1997 года нарастил свой капитал на 47 %, в то время как самая большая цифра по всем другим банкам – 12 % для Альфабанка. Отрыв в 4 раза. ОНЭКСИМ нарастил свои чистые активы на 31 %, прибыль – на 140 %, в то время как, например, Инкомбанк потерпел убытков на 83 %, Империал – на 94 %, Мостбанк – на 99 %.
А вот обязательства банка перед государственным бюджетом и Государственным Центральным банком России за этот период изменились всего на 2 %, в то время как у Инкомбанка эти обязательства выросли на 2668 %, у Империала – на 6034 %, у Альфабанка – на 253 %. Прирост средств в облигациях у ОНЭКСИМа составил 681 %, а ближайший его преследователь – Альфабанк – увеличил их всего лишь на 271 %. Из этого короткого анализа следует одно: режим протекционизма государства в отношении ОНЭКСИМбанка был беспрецедентен. Объем обязательств этого банка перед лицом государства – самый низкий из всех ведущих банков России. Что это, если не особая система отношений? Не это ли Чубайс, как процитировано выше, якобы считает абсолютно неприемлемым в отношениях между властью и бизнесом?
Ну, а теперь остается привести последний факт.
Книгописатели, в том числе Чубайс, за ненаписанную книгу свои гонорары по 100 тысяч долларов получали, как это исследовал Александр Минкин, через швейцарскую крошечную фирму SERVINA TRADING SD составом в 2 человека [19].
Самое любопытное, что эта фирмочка связана с (внимание!) швейцарским филиалом – кого бы? – ОНЭКСИМбанка. Детский вопрос: с чего бы это ОНЭКСИМбанк стал столь благодарным А. Коху и иным книгописателям, включая Анатолия Борисовича, оплачивая через свои зарубежные филиальчики столь умопомрачительный гонорар за ненаписанную книгу? Значит, оплачивалось что-то иное. Вопрос: что?
Напомним, что рекордные прибыли ОНЭКСИМбанка получены как раз в период с октября 1996 по апрель 1997 годов, в период, когда экономической политикой и Министерством финансов фактически руководил именно Анатолий Борисович Чубайс. Так можно ли верить словам Чубайса, когда факты говорят об ином?
Работал в правительстве министр Ясин Евгений Григорьевич. Вот он в газете «Новые известия» [20] в прямой речи сообщил, что смысл экономической политики правительства на первом этапе реформы был связан в том числе с тем, что правительство решило и объявило стране о своей стратегии. «Расходы (бюджета. – С. С.) сокращать больше некуда, поскольку урезали уже серьезно расходы и на оборону, и на социальные программы». Это означает, что, по словам
Но вот заговорил тот же Ясин о новом этапе экономической реформы, причем первой задачей этого этапа назван экономический рост. Мало того, что «рост» происходит так, как я уже об этом говорил ранее, главное в другом. Ясин говорит: «Военная реформа и социальные реформы, которые мы без конца откладывали, мотивированы, прежде всего, необходимостью сокращения расходов. Мы отказались от аксиомы, согласно которой расходы федерального бюджета не могут быть ниже 20 % ВВП». Вот вам и цена словам правительства о том, что оно больше не будет сокращать расходы государства на бюджетные нужды науки, культуры, здравоохранения, социальной сферы, образования, обороны. Теперь оно говорит совершенно иные вещи. Далее мы покажем, что на самом деле это даже не их слова, это слова, которые они повторяют, как марионетки, вслед за своими настоящими хозяевами и руководителями – Международным валютным фондом и Соединенными Штатами Америки. Важно другое: из этих примеров, число которых может быть бесконечно, следует главный вывод: ни одному слову Президента, его бывших, настоящих и будущих правительств верить нельзя.
Вот еще один пример. Ясин – главный экономический министр правительства – говорил в свое время: «Собственных оборотных средств у предприятий почти нет, их всего четыре процента общей величины. Отобрать последнее – значит остановить производство». А вот что они реально планируют делать. В проекте Налогового кодекса, внесенном правительством в Государственную Думу, есть такая норма: отказ от кассового принципа учета и взимания налогов и переход к принципу взимания налогов по факту отгрузки продукции и производства услуг.
Это означает, что в условиях уничтоженной оборотно-денежной массы (см. выше), отсутствия платежных средств, неплатежей и задержек платежей, с предприятия, о котором так якобы печется Е. Г. Ясин, будут взимать налог на отгруженную продукцию еще до того момента, как оно получит денежный расчет за эту продукцию. А это как раз и означает, что у них будет отобрано последнее – те самые оборотные средства промышленных предприятий, – что полностью остановит и парализует промышленный сектор страны.
Так каким словам Ясина можно верить? Верить надо только фактам, верить надо только наблюдениям процессов, внутренней логике того, что они делают, документам, которые вскрывают роль истинных хозяев российских реформ, истинных руководителей, управляющих страной из-за рубежа.
Укажем здесь, что принцип отказа от кассового взимания налогов содержится как прямая инструкция в письме заместителя министра финансов Соединенных Штатов Америки Лоуренса Саммерса тогдашнему министру финансов российского правительства Анатолию Чубайсу [21]. Комментарий, как говорится в народе, излишен.
Ложь характерна для нынешнего правительства, и она имеет вид не только словесной нечестности, недобросовестных отчетов, но эта ложь уже приняла характер незаконных действий правительства.
Беззаконие как государственная политика
Для правительства, как, впрочем, и для Президента, как когда-то для большевиков, политическая целесообразность была и остается выше, чем требования закона. Если Президенту не нравится закон, например, «О культурных ценностях, перемещенных из России в Германию в годы войны», то он, несмотря на принятие закона парламентом, его не подписывает, выдвигая совершенно абсурдные доводы.