Измени меня
Шрифт:
Степан повернулся набок, пытаясь заснуть. Постель была влажная и холодная. Обычно он предупреждал заранее о том, что приедет, и Кузьмич включал отопление, чтобы прогреть дом. Но сегодня он не имел права ни на кого злиться, потому что всё решилось спонтанно. Интересно, а Полине тоже холодно в её постели?
В ответ на эту мысль дверь в комнату Стёпы приоткрылась, и он увидел на пороге хрупкую фигурку Поли. На ней была надета только его футболка, которую он выдал ей перед тем, как отправиться спать. Что, интересно, ей могло понадобиться в его комнате? Степан лежал, не шелохнувшись,
Поля, будто подслушав его мысли, шагнула в спальню, прикрывая за собой дверь. Первое время её не было видно во мраке комнаты, только были слышны легчайшие шаги.
— Стёпа, — шепнула она его имя, остановившись неподалёку от кровати.
Степан молчал, ему было очень интересно, что предпримет Полина дальше. А сомневаться в её намерениях относительно того, зачем она оказалась здесь, не приходилось. Вот только решится ли она на что-то сама? Постепенно глаза Стёпы снова привыкли к темноте, и он сумел разглядеть Полю, застывшую прямо рядом с его постелью Она, наконец, решившись, скользнула к нему под одеяло, замирая рядом.
Стёпа физически ощущал тепло, исходящее от её тела. Возбуждение пронеслось по телу жгучей лавой, заставляя напрячься. Он уговаривал себя, что пока нужно подождать того, что же станет делать Полина дальше, хотя, имел полное право что-то предпринять, обнаружив её в своей постели.
А потом прохладная ладонь скользнула по его руке, вызывая в теле дрожь. Чёрт! Как давно он не реагировал на прикосновения женщин подобным образом.
— Ты понимаешь, что я отпущу тебя из своей постели только утром? — шепнул он в темноту, не предпринимая никаких действий.
Ладонь на секунду замерла на его руке, а потом продолжила своё путешествие, скользя к плечу.
— Да, — только и выдохнула Поля.
И это короткое слово было последним рубежом, который отделял сегодня её от Стёпы. Он откинул одеяло прочь, потому что под ним стало невыносимо жарко. Теперь можн было разглядеть хрупкое тело рядом почти во всех подробностях. Степан облокотился на одну руку, а другую положил на лицо Полины, обегая большим пальцем контур её губ. Он уже целовал её тогда в клубе, но сейчас уже не помнил вкус тех поцелуев. Да и, наверное, они тогда были самыми обычными. Ни он, ни она не рассчитывали на то, что когда-либо снова увидятся. Сейчас же всё стало совершенно иным.
Она раскрыла губы сразу же, позволяя Стёпе неспешно скользнуть в глубину её рта языком. От Поли пахло сандалом и коньяком, и Стёпе вдруг почудилось, что они в какой-то экзотической стране, где и сама Поля — что-то почти недоступное и редкое.
Она гортанно простонала, впиваясь ногтями в его плечи, и закинув на него ногу. Стёпа еле сдержал рык — на Плолине была только футболка и больше ничего.
— Не торопись, я хочу взять тебя медленно и не спеша, — шепнул он, чуть отстраняясь.
Её глаза казались мерцающими в темноте, она возбуждала его, манила…
Он никогда не говорил с женщинами в постели, разве что иногда мог грязно ругнуться, когда брал какую-нибудь шлюху, а сейчас от произнесённой им же фразы по телу прошла новая волна возбуждения. Что же делала с ним эта женщина, узнать и познать которую ему пока было не дано?
Губы пустились в исследование её нежной кожи, которая и источала запах сандала. Потом пальцы дёрнули футболку в разные стороны, разрывая и оставляя Полю совершенно беззащитной перед ним. Но именно он чувствовал себя таковым. Словно на эту ночь все барьеры были разрушены, и он оказался перед женщиной без привычной брони.
Полина извивалась в его руках, тихо постанывая, и это возбуждало ещё сильнее, хотя казалось, что сильнее было просто невозможно. Она зарывалась пальцам в его волосы, притягивая его голову ещё ближе, когда он обводил языком соски. Раскрывала для него ноги ещё шире, когда он ласкал её, медленно доводя до оргазма, а потом всё смешалось в яркий калейдоскоп — все краски и ощущения, эмоции и чувства. Только влажные тела на влажных простынях, шёпот, стоны, сливающиеся в один. Медленные движения и полная потеря реальности. Её больше не существовало. Полина отдавалась ему вся, иногда трогательно прижимаясь всем телом, словно ища защиты. А Стёпа хотел укрыть её от всего мира, и чтобы она в этот момент принадлежала только ему.
За окном засерело, возвещая о том, что в Питер пришёл очередной унылый и пасмурный день. Полина спала в объятиях Стёпы, которому было совсем не до сна. Он размышлял о том, почему этой женщине удалось так быстро дать ему ощущение, что он беззащитен перед ней? Да и от чего ему нужно было защищаться, находясь рядом с Полей?
Он прижал её к себе ещё ближе, и Полина инстинктивно обняла его в ответ. А Стёпе почему-то очень не хотелось, чтобы это волшебство заканчивалось с приходом нового дня.
9
Впервые за долгое время Степану не хотелось выныривать из сна. Обычно он долго засыпал, допоздна сидя с выпивкой или же не ложился вообще, как это частенько бывало в клубе. А потом вскакивал ни свет, ни заря, чтобы занять себя какими-то делами. Иногда совершенно неважными и ненужными.
Стёпа провёл рукой по постели рядом и широко распахнул глаза. Пусто. Может, всё, что произошло ночью, ему показалось? Но нет, кажется, он до сих пор ощущал аромат сандала, который нарисовал самые яркие и живые картины того, что произошло на этой постели каких-то несколько часов назад.
Стёпа взглянул на часы над каминной полкой. Почти час дня. Чёрт побери, давненько он не позволял себе настолько расслабиться. А уж если вспомнить, что сейчас у Влада вся жизнь состояла в основном из понятия «личная», то его присутствие в клубе было обязательным.
Стёпа поднялся с постели и прошёл в сторону окна, чтобы убедиться в том, что Поля уехала. Он чувствовал это, знал, да, наверное, другого и не ожидал, но почему-то когда увидел почти пустой подъездной двор, в душе была только тревога. Кузьмич вяло возил лопатой возле ворот, вероятно, изображая из себя деятельного работника.