Изменница
Шрифт:
— Какие? — Валерий смотрел на Ирину, как на своего личного инквизитора.
— Первый: расстаться окончательно, так, чтобы не было возможности даже случайно встретиться. Как вариант, разъехаться в разные города.
— А второй выход?
— Уступить нашим чувствам и желаниям, прекратить борьбу. Но сохранить при этом наши семьи.
— А ещё выходы есть, Иринка?
— Нет, Герман, только два выхода. Пойми, жить, как раньше, больше не получится. Мы уже оба переступили черту, снесли все границы.
— Тогда я за второй вариант, Иринка. Потому что первый я не вывезу.
Валерий продолжал смотреть на Ирину так, словно перед ней лежит бумажный свиток, а она держит в руке гусиное перо и почёсывает затылок, размышляя: подписать приговор? Или оставить его, Валерия, в живых?
— Тогда и я выбираю второй вариант, Герман. Потому что я люблю тебя и не могу без тебя жить.
* * * * * * *
— О чём думаешь, Иринка?
— О тебе. О том, что ты со мной делал. О том, что я с тобой делала. И кажется, я теперь постоянно буду думать только о том, когда и как ты снова сделаешь это со мной, а я сделаю это с тобой.
— Вот и хорошо. Значит, не я один буду постоянно думать об этом.
— А о чём ещё будешь думать, Валера?
— О том, какая пропасть лежит между тем, что я думал и чувствовал, когда увидел тебя впервые, и тем, что я думаю и чувствую сейчас. Целая жизнь. Кто сказал бы тогда, не поверил ни за что.
— Валера, — Ирина доверчиво смотрела в его непостижимые восточные глаза. — Пообещай, что будешь со мной всегда, пожалуйста! Что не исчезнешь. Дай мне слово. Ведь ты никогда не нарушаешь данного слова.
— Куда же я от тебя денусь? Я не могу без тебя жить. И не хочу. Обещаю, что не исчезну, даже если ты меня сама будешь выгонять. Даже когда я стану старым и ворчливым, даже когда смогу любить тебя только платонически, мы с тобой будем встречаться в этой квартире, сидеть в кухне и пить чай. Я буду тебе жаловаться на радикулит, а потом рассказывать о своих внуках и правнуках, а ты мне будешь жаловаться на то, что твои невестки недостаточно сильно любят твоих сыновей, и запрещают тебе кормить внуков конфетами и пирожными.
— Как прекрасно, — мечтательно сказала Ирина. — Это лучшая старость, какую можно себе представить!
* * * * * * * * *
… Валерий и Ирина стали постоянно встречаться в квартире, в которой вырос Валерий. Если сначала Ирина опасалась, что получив то, к чему долго стремился, Валерий остынет, то вскоре остатки сомнений развеялись: их отношения становились только крепче день ото дня, у них появлялись общие традиции, вырабатывались общие привычки. Это странно, но они напоминали, скорее, мужа и жену, а не тех, кем приходились друг другу в действительности.
Так прошло ещё два года. Менялась жизнь, спорные девяностые сменились «нулевыми». Давно никто не вспоминал о прошлом некоторых бизнесменов. Дела Валерия шли в гору. Он стал заниматься благотворительностью; задумывался о том, чтобы пойти и в политику.
В городе начали открываться частные клиники. Окончив курсы, Ирина устроилась в одну из них медсестрой. «Корочки» ей нужны были лишь формально, потому что все навыки она приобрела ещё тогда, когда ухаживала за Игорем.
Валерий подарил Ирине новую иномарку, умудрившись оформить всё так, будто Ирина купила её в кредит. Ирину не интересовали украшения, дорогие шмотки и шубы, она отказывалась от таких подарков, но автомобиль Валерий уговорил её принять.
Конечно, скрыть отношения в маленьком городе очень сложно, практически невозможно, но с поличным Валерия и Ирину никто не ловил (а может, и не хотел ловить, предпочитая не знать правду). Друг другу они были по-своему верны, Валерий разорвал все прежние отношения на стороне. Ему и не нужен был больше никто. Только Ирина.
Игорь продолжал лечиться и работать; фонд выделил ему небольшой автомобиль с ручным управлением, и Игорь теперь ездил самостоятельно.
С тех пор, как Валерий и Ирина стали постоянной парой, прошло больше двух лет, когда однажды непредсказуемая осень «порадовала» автомобилистов сентябрьским снегопадом. Ирина была на работе, когда к ней заехал Валерий, взял ключи от её машины и поехал «переобуваться» в сервис. Свою машину он оставил около клиники, в которой работала Ирина.
Спустя некоторое время Валерий позвонил Ирине и спокойно сказал:
— Иринка, тут такое дело… Забрал твою тачку из сервиса, и понесло меня ещё по одному делу. Понимаешь, было удобнее рядом заехать, чем потом специально переться туда. Короче, сейчас я еду к твоей работе, а на хвосте у меня твой муж, я узнал его машину.
— В смысле? Игорь увидел мою машину и понял, что за рулём не я?
— Похоже, так. Прости, Иринка! Я тебя подставил. Ругай меня хоть как, только не обижайся.
— Ладно, Валера, обойдется. Придумаю что-нибудь.
— Спасибо, что не сердишься. Я сейчас ухожу от него дворами. Как поступим? Тебе помощь нужна будет?
— Оставишь машину и уедешь на своей. Не бойся за меня, Игорь ничего мне не сделает.
— Точно?
— Точно, точно.
Через пять минут какой-то парень принёс Ирине ключи от её машины, а ещё через три минуты в клинике появился Игорь. Глаза его лихорадочно блестели, лицо казалось бледнее обычного.
— Куда ездила, Иришка? — спокойно и даже как-то весело спросил он.
— Когда? — сняв компьютерные очки, Ирина подняла глаза на мужа.
— Только что.
— Никуда. Я же на работе, куда я могла ездить, Игорь?
— Значит, на твоей машине ездил кто-то другой.
— Ключи у меня здесь, и я их никому не давала.
— Машина твоя тёплая, Иришка, я проверил. И снега на машине совсем нет.
Игорь пристально смотрел в лицо Ирины, пытаясь уловить малейшие мимические движения, но Ирина выдержала взгляд.
— Иришка…Ты уверена в том, что говоришь и делаешь?
— Игорь, ты о чём? Конечно, я уверена! Если не доверяешь мне, то можешь спросить у моих коллег и у пациентов, кто угодно подтвердит, что я не отлучалась с рабочего места! А если я здесь, как моя машина может ездить по городу?