Изменники
Шрифт:
Респен попытался ответить, но не услышал собственного голоса. Орктриен откупорил кожаную бутыль и поднес ко рту эльфа.
— Мне сказали, что больше одного глотка нельзя, иначе тебе станет плохо.
Несмотря на боль и страх Респен ощутил ни с чем несравнимое блаженство, когда холодная вода потекла по его глотке.
— Благодарю, Ваше Величество, — прохрипел он.
— Благодари меня отвечая правдиво на мои вопросы. Так будет лучше для тебя. Ты сказал Мальдуру, что переписал мои гримуары. Я надеялся, что это ложь, не более чем отвлекающий маневр, но потом обнаружил,
— Да.
— И Винтерфлауэр сбежала с этими копиями.
— Да.
При этом забыв про Респена. Он мог лишь предположить, что она была слишком напугана, чтобы задержаться — чтобы метнуться через комнату, схватить его за руку и забрать с собой.
— И где она сейчас?
— Я не знаю. Мы не обговаривали место назначения.
— Ну и к дьяволу. Почему ты предал меня, Респен? Разве я не давал тебе всего?
— Давали, за исключением того, что я хотел больше всего. Когда я попросил об этом, вы отправили меня на смерть.
— Нет! — Золотой дракон помедлил. — Ну… ладно, эта возможность приходила мне в голову. Я хотел эту эльфийку, а никакому охотнику не понравится, если ему будут мешать преследовать выбранную дичь. Ты мне мешал, но я ни в коем случае не рассчитывал на твою смерть. Я подумал, что изгнание сможет вылечить тебя от твоей страсти и твоей дерзости; и что если ты успешно справишься с заданием, то награда сможет компенсировать потерю женщины, какой бы привлекательной она ни была.
— Если вы действительно не хотели моей смерти, почему тогда не ответили на мой призыв?
— Если бы я или кто-то из принцев пересек реку, все зеленые и их войска выступили бы против нас. Мне нужны были зимние рейды, а не тотальная война.
— И все же, если откинуть в сторону этот стратегический расчет, то вы ведь таким образом наказывали меня, даже если я и не обязательно должен был умереть.
— Верно. Но когда ты вернулся с победой, твое наказание закончилось. Я больше не злился на тебя. Когда я удостаивал тебя разных почестей, я был искренен. Почему ты не мог просто забыть об этом инциденте?
— Возможно, я бы и забыл, — сказал Респен, — со временем. Но потом я узнал, что Винтерфлауэр стала вашей любовницей не по своей воле. Вы сковали ее разум и дух грязным колдовством.
Орктриен уставился на своего пленника с видимым изумлением, потом рассмеялся:
— Мой бедный друг… мой бедный дурак. Кстати, я не намного лучше. Она ведь и мне заморочила голову. Она клялась, что на самом деле в меня влюбилась.
— Она… что?
— Даю тебе слово короля и золотого дракона, я никогда никакого заклинания не накладывал на эту леди, не говоря уже о том гнусном колдовстве, которое ты упомянул. — Орктриен вздохнул. — А вообще, оглядываясь назад, довольно легко понять, что произошло. Когда Даскмир и его сообщники заманили вас в ловушку, это было бесполезное, необдуманное действие, рожденное скорее злостью и гневом, а не хитростью и коварством. Но после того как Бексендрал разгромил их, они начали пользоваться своим умом, и когда я потребовал заложников, отправили ведьму-шпионку, чтобы она нанесла
— Нет. Это невозможно. Она презирала меня сначала. Мне пришлось завоевывать ее доверие и любовь.
— Она хотела, чтобы ты так думал, и я тоже. Она была вынуждена. Учитывая ее происхождение, мы бы могли заподозрить ее, если бы она увлеклась нами слишком быстро. К тому же, как я до этого заметил, ее первоначальное пренебрежение только разожгло наши аппетиты и заставило еще сильнее добиваться ответных чувств. Интересно, не воспользовалась ли она сама какими-нибудь чарами, чтобы выглядеть более привлекательной.
— У нее не было книг заклинаний.
— Мы можем просто не знать о них.
— Если бы на ней были чары, кто-нибудь из нас это заметил. Она владеет магией на элементарном уровне, она — не настоящий маг.
— Или же она просто так сказала. Она оказалась достаточно искусной, чтобы схватить твой посох и сразу же им воспользоваться. В любом случае это не важно. Когда ты был уже полностью в ее власти, она могла пробовать различные ходы: выведать какие-нибудь секреты у тебя или, подорвав твою преданность, превратить в мятежника.
— Но затем вы отослали меня, сами положив на нее глаз.
— Да. Полагаю, у нее были смешанные чувства относительно своего пребывания в роли любовницы короля. Ей, наверно, было трудно, потому что я ей не нравлюсь. Она, наверно, жила в постоянном страхе, опасаясь, что я со своей проницательностью и магическими способностями разоблачу ее. Но в то же время как шпион она находилась в более удобном положении. Она могла даже попытаться совершить покушение в тот момент, когда, по ее мнению, я буду уязвим. Но ей так и не хватило мужества и глупости сделать это.
— А потом вернулся я…
— Да, и она сразу стала воздействовать на тебя, пытаясь превратить в наемного убийцу. Напрямую она, конечно, ничего не предлагала. Она знала, что у тебя все равно не получится, но даже если бы я убил тебя, королевство стало бы слабее, а она, возможно, рассчитывала улизнуть с добытой информацией в той суматохе, которая бы за этим последовала. К сожалению, — продолжал Орктриен, — ее послушный песик как обычно поддался на ее уговоры, хотя и не сделал именно того, чего она ожидала. Ты пошел на поиски секретов туда, куда бы она сама никогда не осмелилась войти. Она унесла с собой все знания, и теперь я вынужден отложить поход на красных драконов, чтобы вернуть их.
— Ваше Величество, — заговорил Респен, — если все, что вы говорите, правда…
— Конечно, правда! Зачем мне лгать тому, кто находится в твоем положении?
— Тогда я был неправ насчет вас, мой повелитель. Я был неправ в мыслях и действиях. И прошу дать мне шанс искупить свою вину. Позвольте мне помочь вам вернуть книги.
— Предатели, — сказал Орктриен, — не заслуживают второго шанса.
Он опять заткнул рот Респена кляпом.