Изнанка правды
Шрифт:
В таком настроении глубоко за полночь Кочанов вышел из служебной машины около жилой пятиэтажки. Время разносов по телефону закончилось, начальник колонии ждал его с отчетом лично – вон окошко на кухне светится.
Дверь в квартиру открыла супруга начальника: лицо в креме, в глазах презрение, руки в увлажняющих перчатках для омоложения кожи, оплывшее тело стянуто халатом. Старший лейтенант впервые позавидовал бабам, у мужиков от проблем мозги плавятся, а они своими морщинками озабочены. Женщина
Кочанов прошел на кухню. Там подполковник Василий Сердюк пил водку, закусывая холодной картошкой со сковородки и солеными огурцами из трехлитровой банки.
Начальник колонии исподлобья покосился на Кочанова, скривил губы, съязвил:
– Ну что, старлей, обрадовать явился?
– Не нашли пока, – устало доложил старший лейтенант, не решаясь сесть без приглашения.
– Не надо было терять! – огрызнулся Сердюк и опустошил стопку водки тягуче, лениво, словно по необходимости.
– Найду и грохну! – пообещал Кочанов, сжав кулак.
– Сразу надо было мочить! Куда стреляли? Только голубей распугали и кобеля ранили.
– Если по-другому, сейчас бы я в траурной рамочке красовался.
Сердюк пошевелил бровями и не стал возражать. Вероятно, предотвращение побега путем героической смерти сотрудника колонии было не худшим вариантом для начальника. Жаль не случилось. За вечер Сердюк уже наорался в телефон, вывалил на подчиненных тонны мата и сейчас чувствовал опустошение в груди, которое никак не заполнялось алкоголем.
– Возьми рюмку, выпей, – предложил он.
Кочанов сел за стол, сразу выпил, сунул руку в банку с солениями и захрустел огурцом:
– Товарищ подполковник, как военные, с постами на дорогах помогут? – спросил он.
– У вояк то учения, то маневры. Болт они положили на наши проблемы, – махнул рукой Сердюк и кивнул на бутылку: – Разливай.
Оба выпили. Кочанов не решался закусывать из сковородки начальника и опять взял огурец. Мысли о беглеце не отпускали его.
– Понять хочу этого дебила. Самсонов первоход, но сразу по сто пятой. Кого он замочил? – поинтересовался старлей, зная, что начальник уже изучил дело осужденного.
– Жену, – брезгливо ответил Сердюк.
– Дело нехитрое, – согласился Кочанов.
– Самсонов москвич, тридцать три года, не из блатных. Менеджер или как там чистоплюи в костюмах называются. Вину не признал, получил девятку.
– Он мне тоже крикнул, что невиновен.
– Их послушать – колонии вообще не нужны. Все, блин, белые и пушистые!
– Да уж, уроды хреновы!
Кочанов кривой усмешкой поддержал шутку начальника. Он жадно смотрел на жаренную картошку, в голодном животе свербело от водки.
– Жри. – Сердюк отодвинул от себя сковородку. – И соображай, что будем делать?
Вилка активно заскрежетала по чугунной сковороде. Кочанов рассуждал, заглатывая картошку:
– Связей у Самсонова здесь нет, укрыться не у кого. Наших вольнонаемных я жестко предупредил, чтобы не впрягались за него. А если что узнают – стуканут, как миленькие.
– Лучше бы он был рецидивистом. – Начальник звучно высморкался и смял салфетку. – От дилетантов неизвестно, чего ожидать.
– Безбашенный он, сука! – Кочанов болезненно пошевелил травмированным плечом. – У меня теперь с ним личные счеты.
– Приметы Самсонова всем разослали. Далеко не уйдет, должен попасться.
– По железке мог улизнуть. Когда мы на станции шмон устроили, выяснилось, что у одного из пассажиров пропала дорожная сумка. Если взял наш беглец, то уже переоделся.
– Одетый он или раздетый – ты должен его найти! – рубанул ладонью о стол Сердюк. – И разобраться с ним так, чтобы другим неповадно было. Ты понял?
– Мечтаю об этом. Возьму двух надежных ребят, мы будем на связи круглосуточно. Чуть что – подъедем куда надо и закроем тему.
– Только по уму все сделай, – зашипел Сердюк, подавшись вперед. – И учти, строгач я тебе уже впаял, а если не найдешь беглеца или еще раз облажаешься, тут уж выговором не отделаешься. Вылетишь без выходного пособия!
– Да его, гада, вот этой рукой! – Кочанов ткнул вилкой в опустевшую сковородку, скосил взгляд на пустую бутылку и потер нос.
– Сейчас найду, – пообещал Сердюк. Он встал, загремел банками в кухонных шкафчиках, ворча под нос: – Да где ж она? Куда спрятала? А, вот!
На шум появилась жена, зло зыркнула на гостя и пригвоздила супруга взглядом, как пикой.
– Куда? Хватит жрать водку, ложись спать.
Она попыталась выхватить у мужа новую бутылку, тот хмурился, не отдавал.
– Что встала? Не мешай! Мы дело обсуждаем.
– Обделались уже! – напирала супруга. – Тебе с утра перед Москвой отчитываться! Не врубаешься? До пенсии дослужи, а потом будешь мне указывать. Хрен я тебя буду содержать, если со службы выгонят!
Аргументы подействовали. Женщина выхватила бутылку, и пихнула мужа в спину:
– Пошел в кровать! – По пути она пнула ногой по стулу, на котором сидел Кочанов: – А ты че расселся?
Грозный начальник, от которого трепетали зэки в колонии, покорно плелся в спальню. Кочанов счел разумным побыстрее исчезнуть.
В школьные годы Дима Кочанов был самым низким мальчиком в классе. Он вечно лез в драку при слове «шкет» или «недоносок», но редко побеждал крупных парней. В юности он понял, что только погоны нивелируют рост в глазах окружающих. Наполеон был маленьким, но великим. Он тоже станет генералом!