Изнанка свободы
Шрифт:
Силы оставляют меня. Так и сижу, обняв Элвина, положив голову на плечо. Он целует меня в шею и мягко водит кончиками пальцев вдоль позвоночника.
— Хочешь, я отнесу тебя в постель?
— А? — отзываюсь я из уютного тумана. — Не хочу спать. Хочу быть с тобой. Я тебя люблю.
Он
— Я тоже.
Потом он все-таки несет меня в ванную. И, как бывает почти всегда, совместное купание опять оканчивается восхитительно и непристойно. Я таю в его руках, становлюсь бесстыжей, похотливой кошкой, забываю о достоинстве, приличиях, нормах поведения. Остается только одно желание — сбросить с себя одежду и даже кожу и слиться с ним, стать единым целым.
Он засыпает, не выпуская меня из объятий, а я еще долго лежу и всматриваюсь в своего мужчину.
Я не удивилась, узнав, что он королевской крови. Это проявляется во всем. Он умеет быть по-королевски высокомерным и неприятным, снисходительным или жестоким. Знает ли он сам о себе, что умеет быть другим?
Он любит повторять, что честен и не пытается казаться лучше, чем есть, но это правда лишь отчасти. Мой любимый — искусный лжец, который с гордостью носит личину негодяя. Она так совершенна, что я очень долго принимала маску за настоящее лицо, а иные обманываются, зная его десятилетьями. Он с радостью признает себя виновным в любой подлости, лишь бы не выдать, что способен на доброе дело или чувство. А стоит уличить в чем-то подобном, как жди беды. Считать себя мерзавцем ему привычнее и безопаснее.
Нет, он вовсе не святой, в одеждах грешника. И не ищет ту единственную, что пожалеет, обогреет и поймет, как часто пишут в романах. Мне будет жаль дурочку, что попробует предложить ему подобное. Мой мужчина не на любой вкус, с ним бывает очень непросто. Мне есть с чем сравнивать. Он сумасброден и деспотичен. Порой я невероятно устаю сносить его каждодневный напор. Кажется, он способен поглотить и присвоить себе все, что мне принадлежит, но я научилась понимать правила этой игры и теперь знаю, где нужно, а где нельзя уступать.
Я стараюсь любить в нем все, целиком, не устраивая торгов и не отбирая придирчиво, что одобрить, а что подвергнуть порицанию. Слишком много в нем всего намешано. То, как он нежен ночами и ехиден днем. Как любит строить из себя мерзавца. Как умеет наживать врагов и портить всем настроение. Его властность и гордость, переходящая в гордыню. Его любовь к необычным и подчас отвратительным вещам. Его странный кодекс чести. Его насмешливое и протяжное «сеньорита».
Когда он рядом, занимает собой целиком все пространство. Весь дом переполнен его вещами. Книги, оружие, доспехи, исчерканные листы бумаги, принадлежности для бритья, детали одежды, маткомпоненты для ритуалов, экземпляры его жуткой коллекции магических диковин. Он не знает слова «аккуратность» — все это расползается по комнатам и теряется. Он великий мастер устраивать хаос где угодно.
Так же он пытается заполнить собой мою жизнь, без остатка. Этому тяжело противостоять, но я знаю — иначе нельзя.
Конец второй книги