Изнанка времени
Шрифт:
Взглянув на нас и убедившись, что мы последовали ее инструкциям, девушка повела нас вверх на три ступеньки, затем через этаж вокруг препятствий и снова вниз. Я уже начал удивляться длительности этой буффонады слепцов, когда она остановилась и произнесла:
– Открывайте глаза!
Лунный свет падал сквозь окно витражного стекла на серый каменный пол, ведущий к алтарю с тонкими колоннами, золотыми капителями, серебряными подсвечниками. Там лежал реликварий в серебряной оправе.
Перед алтарем стоял каменный саркофаг с высеченной фигурой крестоносца на нем в полном вооружении, с руками, сложенными на рукояти меча, что
– Нравится вам мое Красивое Место?- спросила Иронель бесцветным голосом.
– Конечно, оно мне очень нравится,- мягко ответил Рузвельт.
– Но вы покажете мне, где нашли камни-печатки?
– Здесь.
Иронель повернулась к окованному медью сундуку, стоящему на деревянной подставке слева. Рузвельт поднял крышку. Мягкий свет замерцал на кольцах, браслетах и брошах - сорочий клад безделушек. Иронель подняла цепь из мягких золотых колец, подержала перед собой, положила обратно и взяла тоненькую серебряную цепочку с подвешенным аметистом.
– Это симпатичнее,- сказала она.- А ты думаешь не так, Питер?
– Много приятнее, моя дорогая.- Его глаза передвинулись за нее, пробежали по деталям маленькой часовни и вернулись к шкале на запястье. Он шагнул к алтарю, но Иронель тревожно вскрикнула и схватила его за руку.
– Питер - нет! Ты не должен подходить ближе! Он подарил ей улыбку, которая была скорее угрюмой, чем успокаивающей.
– Все в порядке,- сказал он ровным тоном, отмахиваясь от ее руки.- Я хотел лишь взглянуть на это.
– Питер, вы не должны! Если вы вторгнетесь туда, произойдет плохое! Разве ты не можешь чувствовать это в самом воздухе?
Не слушая ее, он сделал еще один шаг - и остановился. Где-то вдали что-то загрохотало, заколебался пол, и кусок стекла в окне пошел трещинами. Я шагнул к нему.
– Вы здесь гость,- сказал я.- Возможно, было бы лучше, если бы вы играли по правилам этого дома.
Он бросил на меня острый взгляд, подобный гарпуну.
– Я сам решу это,- сказал он и сделал еще один шаг. Я схватил его за руку. Было похоже, что я держался за дубовый поручень. Он напрягся, чтобы освободиться, а я - чтобы удержать его. Казалось, никто из нас не выиграет.
– Девушка сказала "нет", генерал,- напомнил я,следовательно, у нее есть причины.
– Вернитесь к здравому смыслу, Кэрлон!- холодно заявил Рузвельт.- Вспомните, что мы пришли искать!
– Вы сами говорили, что равновесие сбалансировано очень деликатно,- не унимался я.- Действуйте медленнее, пока вы не знаете, что делаете.
Рокот повторился, но на этот раз ближе. Я почувствовал, что пол под моими ногами движется. Грифон вонзил когти в пол и заорал. Вскрикнула и Иронель. Откуда-то сверху до меня донесся звук, и я поднял голову как раз вовремя, чтобы увидеть падающий на меня камень размером с сейф. Я нырнул в сторону; удар был похож на столкновение двух локомотивов, осколки скалы разлетелись шрапнелью. Рузвельт развернулся и побежал к алтарю. Грифон зашипел и рванулся, чтобы ударить его, но Иронель прикрикнула, и животное, скорчившись, вернулось назад. Рузвельт пробежал мимо него. Я хотел присоединиться к нему, но между нами рухнул мраморный пилястр. Пол вспучивался подобно желе, и на нем, как капли воды на горячей сковородке, плясали "ломаный камень" фрагменты мозаики с потолка, цветное стекло, железные решетки и обломки статуй. Рузвельт вбежал в самую гущу этого; камни падали вокруг
Грохот замирал вдали. Несколько заблудших камешков в тишине зацокали по полу. Генерал, скорчившись в пыли, лежал тихо, как сломанная кукла.
Иронель опустилась на колени рядом с Рузвельтом и дотронулась до его лица.
– Он мертв?- прошептала она.
Я оглядел его сверху. В черепе Рузвельта была отвратительная дыра. Дыхание поверхностное и частое, но пульс твердый.
– У него скверная рана,- сказал я,- но он пока еще не мертв. С помощью Иронель я поднял генерала на спину и перенес его назад, в ее спальню, положив в темноте на постель.
ГЛАВА 8
Была кромешная ночь. Иронель спала головой на постели Рузвельта. Когда я разбудил ее, она улыбнулась мне.
– Он еще живет, Ричард,- сказала девушка.
Я снова проверил его пульс. Он был еще здесь, но дыхание было поверхностным и прерывистым. Я дотронулся до его раны во впадине над глазом.
– Я должен попытаться что-нибудь сделать,- сказал я.- У тебя есть способ разводить огонь?
– Ронизиель боится огня,- сказала она,- но он мне принесет его.
Я осмотрел рану. Там был один главный осколок с несколькими более мелкими кусочками. Иронель вернулась с мелким медным подносом, на котором пылали угольки. Я не задавал вопросов, просто добавил немного дерева к углям и, получив открытое пламя, простерилизовал на нем лезвие своего ножа.
Я сделал насечку поперек раны, пересек ее другой и отогнул назад лоскуток кожи. Иронель вступила, как тренированная медсестра, следя за каждым шагом, понимая меня без слов. Пока она держала надрез открытым, я использовал крючок из проволоки, простерилизованный на огне, чтобы поднять большой осколок на его место, затем попробовал сделать это с другими. Вскоре закончил операцию, закрыл рану, и он все еще дышал.
Она тоже закончила и села рядом с ним, глядя ему в лицо. Я нашел угол и заснул.
Проснулся я от света, падавшего мне в лицо. Иронель была рядом, ее лицо было бледным, как камея.
– Ричард, я боюсь за Питера.
Я встал и подошел к нему. Он лежал в постели на спине. Его глаза были закрыты и запали, лицо обтянуто, как после пытки, кожа стянулась к ротовому отверстию, хрип проходил меж стиснутыми зубами, а руки бегали по покрывалу.
– Нет...- выталкивал он слова.- Никогда... согну колено-лучше... вечное разрушение...- Его голос перешел в шепот.
Я приложил пальцы к его шее. Он был горяч, как свежевыкованный чугун. Рана у него на лбу опухла и воспалилась.
– К сожалению,- сказал я,-нам нужны лекарства, которых у нас нет.
– Ричард,- сказала девушка,- Чааз говорит, что мы должны принести Питера к нему.
Я взглянул на нее. Ее глаза были большими и темными, волосы - искрасно-черными, влажный локон лежал на белой коже.
– Мы не должны трогать его.
– Но- Чааз не может попасть сюда, Ричард. Я посмотрел на Рузвельта. В медицине я много не смыслю, но мне приходилось видеть умирающих, поэтому я поднял его. Девушка прокладывала дорогу вниз сквозь темные залы, среди черных лиан, упавших статуй наружу, в аромат ночи.