Изнанка
Шрифт:
— Почтенный видом, а кто это и за что… — начали было исполнять служебные обязанности полицаи, аккуратно приближаясь.
— Грешник это. А боги его сожгли за грехи, — отмахнулся я.
Стражники зашушукались, а я, махнув лапой, погнал к закатным воротам: времени было немного. Орать «держи видома!» не лишённые инстинкта самосохранения стражи не стали: кто я и где — явно знали. Жареный дохлый труп явно притащат в покойницкую, проведут какие-то мероприятия и, если ко мне появятся вопросы, то стражники навестят в Услуге. Даже если я злодей — то не пятёрке стражей меня «задерживать», ну а наказание мне, в самом худшем случае — штраф в казну Корифейства.
А
«Всё сами», — подтвердил Потап. — «Я тоже так могу, но мало. А чтобы мочь, как они — надо быть шебуршенем таким бешеным, что ты нормальным покажешься. А мне — лень!»
В общем, в роли духа-фокусировщика выступало само божество, окрашивая магию соотвествующей себе «стихией», в смысле, придавая различимые свойства.
Тем временем я доскакал до ворот, которые уже медленно закрывались. Чуть притормозил, рявкнув стражам:
— Придержите ворота ненадолго!
— Не можно! И на кой?! Надо — так проходи!
— За мной аркубулюс. Закроете — по стене взберётся, самим потом объяснять, откуда выбоины на стене и воротах, после того, как мое почтенство предупредить изволило! — отмахнулся я, пригнулся и втопил к обочине леса.
Дело в том, что слуга с конями стоял на опушке, видя ворота. Да, темно, относительно далеко, но я хотел застать этого типа врасплох. Благо траты времени мизерные. И врасплох не для того чтобы убить — это-то как раз можно было сделать и на аркубулюсе, пыша пламенем из всех возможных отверстий. А именно вырубить на полчасика — за это время как раз управлюсь. Или со мной управятся, но об этом думать, а главное — допускать мы не будем. А вырубить не из порочного пацифизма или чистоплюйства: просто хотя на почтальоне не было никаких артефактов-заклятий «на жизнь» (только явно связной амулет, к чертям сгоревший в божественной молнии), но никто не справки с отпечатком свиного копыта не давал, что «на жизнь» не будет у второго. А смерть посланника — суета в свинарнике, что мне к чертям не сдалось.
Проскользнул в придорожный лес и, по дуге, приблизился к ожидающему почтальона молодому слуге, время от времени испуганно озирающемуся. Ну, в принципе, понятно: лес Зиманды ночью — ещё более неприятное место, чем днём. А он и днём ни черта не приятен. Рванул к нему и выматерился: моя «териантропья фишка» сработала и в этот раз. Привязанные за узду к ветке лошади рванули, раздирая губы, сбили парня с ног. А одна, особо опозиционная, выразила протест окружающему миру в виде копыта, наступившего на лицо слуги.
— Ну и сам себе потерпевший, — махнул я лапой. — Но надо поторопиться.
И выскочил на дорогу, где меня поджидал аркубулюс. Привратная стража всё же подзадержала закрытие врат. Оседлал железного медведя и, наконец, устроил ревизию того, что у меня есть. Тесак (что хорошо), револьвер и всего один скорозарядник. Как-то направляясь в гости к Серпенту, я не озаботился полноценным арсеналом, в чём явный дурак…
«И шебуршень бестолковый!»
— Ты лучше скажи, поможешь? — не стал препираться с мохнатой задницей я.
«А куда я денусь», — проворчал Потап.
— Спать?
«Спать — хорошо. Но ты ж сдохнешь, недоумок. А мне бегай, суетись. И…» — на последнем Потап «скомкал» мыслеэмоцию до воспринимаемого и буркнул: — «Помогу и не трясись!»
В общем, надо бы мне арсенал, да с запасом, иметь на аркубулюсе. Даже если я еду на природы любоваться или в гости к приятелю.
Под эти мысли аркубулюс доехал, не до самой таверны: лезть дуром я находил несколько идиотским, тем более, некоторое время было — с момента передачи письма прошло не более пяти минут. Динька понятливо упорхала в направлении трактира, а я стал внимательно воспринимать, что у нас там.
В первую очередь — Лиса. Жива, цела, без признаков насилия любого типа и толка. Сидит в тяжёлых кандалах в уголке центрального зала-трапезной трактира, с очень злорадным и многообещающим выражением на мордочке. Но, время от времени, беспокойно зыркает на присутствующих, хотя практически незаметно.
Далее, Боричи, свинтусы неприличные. Вольготно расселись за столами, дежурными не озаботились, но, сволочи такие, явно не расслабляются: на столах взведённые пищали, не жрут-не пьют, время от времени обмениваются короткими репликами. В основном типа «ух как мы, свинские уроды, пристукнем уважаемого и почтенного со всех сторон Потапыча».
И, наконец, Барисул. Был, козлина неприличная, причём не в общем свинарнике. Торчал на втором этаже, в какой-то алхимической лаборатории и, с одухотворённым выражением на омерезительно ряхе, творил какую-то пакость со склянками и ретортами.
Прочие жилые комнаты были пусты, хозяин корчмы (судя по одежде и возрасту) скорбно стоял за раздаточным столом у кухни. А семья и, возможно, слуги были заперты в подвале, очевидно — чтобы не мешали. И, выходило… хотя нет, фигня выходит, дошло до меня. Ну ладно: разогнали посетителей, заперли семью владельца: нормальное для свинот поведение. Но вот то, что пару слуг отправили передавать письмо, а больше их нет… Не верю. Но где эти потерпевшие?
Ладно, с рыжей вроде всё хорошо, немного времени есть. Так что Динька покинула таверну и замотыляла вдоль дороги. Оказалось — я прав. В древесной развилке, в трёх десятках метров от таверны, сидела парочка слуг. Один держал крупнокалиберную пищаль-трёхстволку (как по мне — этого снипера отдачей с дерева сшибёт к чертям), второй, вытянувшись, расслаблялся на развилке широкой ветки. Видимо, дежурят посменно, ну а то, что выстрелом стрелка, скорее всего, сбросит с дерева (ну или травмирует, потому как пищаль «под териантропов»), никого особо не волнует — это, очевидно, такая «сигнализация», выстрел этой дуры в таверне гарантированно услышат.
Ну, с этими деятелями миндальничать точно не стоит. Слез с аркубулюса, аккуратно углубился в лес, достигнув зоны «уверенного поражения», направив в парочку десяток заклинаний-духов. И приглядывая за засадниками Динькой, что сделал очень не зря: сдохнуть то слуги исправно сдохли, но вот тяжеленная пищаль закувыркалась к земле. И вполне, если бы не напрягшаяся Динька, могла пальнуть от удара. Но фейка использовал телекинез, так что пищаль плавно опустилась на лесную траву.
И, одновременно с этим, к таверне рванули трое. Моё почтенство — это понятно. Аркубулюс, получивший мысленный приказ: будет резервом, да и, возможно, пристукнет кого-нибудь убегающего. И Динька, в качестве целеуказателя. Она быстрее всех до таверны и добралась, продемонстрировав не самую приятную картину: свиньи в зале оживились и взволновались. До полной боеготовности им было как до Пряного, только раком, но часть встала, а пара особо свинских тварей взялись за пищали, держа их неприятно направленными в сторону Лисы.