Изорванная любовь
Шрифт:
Я могла, однако, быть и злобной стервой. Я говорила все, как есть и, если людям не нравилось, они могли, либо заткнуться и двигаться дальше, либо уебывать.
Я включила компьютер, чтобы проверить количество заказов на день, и поняла, что утро пройдет скучно и медленно, поэтому я могла еще поработать над своим эскизом. Я рисовала кусок для моих ребер: извивающийся дракон, который дышит огнем на часть моих нижних мышц живота, останавливаясь на линии моих трусиков. Это будет сложный и сексуальный рисунок, дополняющий мои другие тату.
Я услышала стук тяжелых ботинок, доносящийся от задней двери салона, когда Трип завернул за угол
— Эй, Скар, как дела, крошка?
— Эй, Трип, утро проходит очень скучно. Скоро придет Тини, чтобы ты проколол ей соски, а потом ты свободен до полудня.
— Почему это Тини придет ко мне? Она же твоя клиентка. Не должна ли ты сама заботиться о ней? — спросил он, выглядя при этом немного раздраженным.
Я не смогла подавить желание подразнить его.
— Говорят, у тебя волшебные руки, дорогой. Либо это так, либо она просто хочет, чтобы горячий мужчина поиграл с ее сиськами.
Трип подавился кофе, который собирался проглотить, и уставился на меня.
— Я уже это говорил и снова повторяю: не руби сук, на котором сидишь.
Я подавила смех, мне нравился тот факт, что он мог поднять мне настроение. И мягко ответила:
— Милый, она просто проверит это, она не собирается бросаться на тебя, пока будешь вставлять иглу в ее грудь, — я решила немного досадить ему, — Кроме того, я видела как ты много раз пялился на ее задницу, так что не строй из себя пай-мальчика.
Мой выпад был встречен ухмылкой, и он ушел с дерзкой улыбкой и высоко поднятой головой, чтобы подготовить свое рабочее место для работы с клиентами.
Никто не мог обвинить Трипа в неуверенности в себе.
Он насквозь был дамским угодником. Ему столько же лет, сколько и мне, и он трахает все, что имеет пульс и сиськи. Женщины слетались на его кокетливое поведение плохого мальчика и отличную внешность. Его черные волосы были уложены в ирокез, который делал его еще более горячим. С пирсингом в его брови, губе и языке — это только те, которые можно было заметить, вкупе с его ярко-голубыми глазами и слегка загорелой кожей, множеством красочных татуировок от талии до шеи и вниз по обеим рукам, образующих красивые плотные рукава он превращался в сексуальное подобие холста. Женщин, которые влюблялись в него, не волновало, насколько долго они с ним будут: на час или на всю ночь, пока у них был личный сорт пошлости.
Он был известен среди слоев женского населения тем, что хорошо одарен и никогда не покидал своих любовниц с какими-либо жалобами. Некоторые даже говорят, что он достиг практически статуса легенды, но у меня есть сомнения о распространителе этого слуха! Он никогда не был замечен с одной и той же девушкой два раза, но вне его поведения сердцееда это был милый смешной парень, лояльный к ошибкам, который стоял горой за свою семью и друзей. Перейдите дорогу этому мужчине и проблем не оберетесь.
— Она хотя бы пончики принесет? — ворчливо спросил он.
— А когда она приходила без них?
Трип всегда придерживался правила не спать с друзьями или близкими ему людьми, тем не менее, я знала, что Тини уже давно в него влюблена. Я просто надеялась, что он останется таким же стойким и будет держаться
— Клиента на два часа не будет, — крикнул он откуда-то позади меня.
— Когда он уже придет? Я больше не буду записывать его на посещение. Он чёртов пустомеля.
Я ненавидела лжецов и кидал. Если вы обещали сделать что-то — просто сделайте; это была одна из многих вещей, которые я ненавидела, наравне с людьми, которые думают, что они лучше всех. Опять же, хуже были люди, которые судят книгу по обложке. Да, клише, но чертовски верное!
К сожалению, не каждый человек мог разглядеть меня сквозь угольно-черные волосы, которые каждую неделю (совсем небольшое преувеличение) имели несколько выкрашенных в новый цвет прядей, яркие зеленые глаза и пять футов шесть дюймов роста (прим. сверщика — примерно 1,67 см.) с приличным количеством пирсинга и тату и не осуждать меня при этом. Кроме этого, у меня были хорошие сиськи и попка, и я одевалась, демонстрируя их, иногда перегибая палку. Эй, они у тебя есть, так демонстрируй их, детка.
Самые лучшие личные суждения были от женщины, которая звала себя моей матерью.
Они звучали примерно так: «Ты могла бы быть очень милой девушкой, если бы только не надевала все эти ужасные вещи». Оу, и «У меня уже были бы внуки, если бы только ты не загубила себя. Никто не хочет, чтобы мать его детей или жена выглядела так, будто она из низшего класса, дорогая».
Да, у меня была звездная мама, и я использовала это звание очень редко. Мы не виделись, и, если честно, я никогда не понимала, как мой отец продержался в браке с ней десять лет. Они развелись, когда мне было тринадцать, в основном потому, что она изменяла ему в течение многих лет.
Отец оберегал меня от моей лживой, изменяющей матери, которая переехала вместе со своим «другом на стороне». Этот друг работал кем-то вроде генерального директора, и был в состоянии обеспечивать её алмазами и дизайнерскими платьями, тем самым образом жизни, который она предпочитала намного больше, чем образ жены и матери.
Я оглянулась на звенящий над дверью колокольчик.
— Как поживает моя лучшая потаскушка? — это являлось обычным приветствием Тини; в нем никогда не было недостатка любви.
— Эй, шлюшка, я скучала по твоей мордашке. Трип в задней части ожидает свои пончики, детка. Просто проходи и получишь все, за чем пришла.
Тини подошла, чтобы приобнять меня и подарить мне долгий сладкий поцелуй, после чего ушла в кабинку к Трипу.
— Не могу заставлять этого сексуального зверя ждать, — бросила она через плечо, когда уходила.
Она была одета на миллион долларов, без сомнений, по большей части ради Трипа. Она хорошо выглядела — она всегда выглядела фантастически с ее милыми светлыми волосами, которые были прямыми как доска, с серо-голубыми глазами и «дымчатым» макияжем, который придавал ей соблазнительный вид. Она может показаться кроткой и тихой с ее ростом в пять футов и три дюйма (прим. сверщика — примерно 159 см.), но эта девушка была петардой. По тому, как мы общаемся, вы бы никогда не догадались, что она значит для меня. Тини всегда была рядом — хорошо мне или плохо. Она всегда была на подхвате, молча присматривая за мной. Она так же знала, что я могу сама позаботиться о себе.