Израиль, которого не было, или Подлинная история еврейского народа
Шрифт:
Впрочем, это не отметает все сказанное выше в отношении древнеиудейских корней. Время берет свое. Не могло учение так долго оставаться неизменным в условиях всеобщего торжества христианства.
15. «Ересь жидовствующих» — «перевертыш» русской истории
Итак, сутью протестантства, а значит, и старообрядчества, является деизм — философская основа древнего иудаизма. Кажется, происхождение старой веры можно считать установленным. Но возникает вопрос: не могла ли данная философия быть просто позаимствованной у иудеев, скажем, у хазар, подобно тому, как она по всеобщему мнению была воспринята извне теми же хазарами? В этом случае речь могла бы идти лишь о сходстве идеологий, но никак не о кровно-генетической связи двух формаций.
Некоторые
Считается, что русское православие во все времена было копией греческого, и это не так далеко от истины, если, конечно, правильно оценивать суть последнего, которая, как было отмечено выше, отличалась от современных своих вариаций. Имеется в виду лежащее в основе греческой веры тех времен арианство, некоторые отклонения от которого в сторону современной версии православия наметились лишь после решений Ферраро-Флорентийского собора в преддверии захвата Константинополя османами.
Так вот, если придерживаться официальной версии, «плохие» иудеи в лице некоего «жидовина Схарии» (Захарии) чуть не отвратили русских от «хорошего» греческого православия. Произошли эти прискорбные события в 1471 году, т. е. почти одновременно с принятием унии церквей на означенном соборе 1438–1445 гг. (разницу во времени с учетом средневековых средств коммуникации можно не принимать во внимание).
Но если греческое православие было арианским по сути, то с учетом мнения о связи двух религий это означает, что и русское православие было таким же. В справедливости этого можно убедиться не только благодаря доктрине беспоповцев, являющейся современным его воплощением и донесшей до нас сквозь века свою арианскую подоплеку, но и по более ранним свидетельствам. Имеется в виду принятие христианства князем Владимиром. Есть одна фраза из «Повести временных лет» (988 г.), позволяющая утверждать, что по своему характеру это было арианство: «Сынъ подобосущенъ и безначаленъ Отцю, рожениемъ точию разнествуя Отцю и Духу. Духъ есть пресвятый Отцю и Сыну подобосущенъ и присносущенъ».
Нетрудно заметить, что данное положение представляет собой арианский Символ веры.
Как видно, арианство не исчезло не только с осуждением и изгнанием Ария, но даже и после утверждения никейского Символа веры на двух Вселенских соборах 325–381 гг. Оно просто вылилось в другие формы. Движение катаров, богомильская ересь, павликианство, монархианство, социнианство и другие разновидности антитринитаризма, были трансформациями арианства на Западе. На Востоке одной из версий было русское православие.
Но арианство — это ни что иное, как вера древнего Израиля, лишь слегка приукрашенная представлениями о Христе как о пророке, призванном донести до нас слово Божье, в некоторых концепциях даже прямо отождествленном с Богом-Словом Ветхого Завета, что делает его, по сути, ветхозаветным персонажем.
Становится очевидным следующее. «Ересь» жидовствующих — никакая не ересь, а исконно русское православие, введенное еще князем Владимиром и даже ко времени Ивана III не утратившее своих древнеиудейских корней. О том, что это было вполне официальное вероучение, можно судить уже по тому, что сам царь благоволил к «жидовствующим». Собственно говоря, и «жидовствующими» эти люди были лишь в глазах реформаторов, поддерживавших унию с латинством, или антисемитов типа настоятеля Волоколамского монастыря Иосифа Волоцкого, возглавившего, так сказать, сопротивление. Основная масса верующих таковыми их не считала. Не считал их таковыми и архиепископ Зосима, в 1490 году возглавивший Русскую церковь и поддерживавший движение. На стороне «жидовствующих» выступили также дьяк Федор Курицын и люди из ближайшего окружения наследника русского престола. В унисон с ересью прозвучало и весьма популярное по тем временам учение Феодосия Косого. Разделяли идеи «жидовствующих» и огромные массы простых верующих. «Такое возникло смятение среди христиан, какого не бывало с той поры, как воссияло в Русской земле солнце благочестия», — скорбел
О массовости движения можно судить по факту многочисленных иконоборческих демонстраций, сотрясавших Московию в 1470 году. Не евреи, а именно русские люди, ссылаясь на Пятикнижие Моисеево, массово уничтожали иконы. «Они, — писал Иосиф Волоцкий, — запрещали поклоняться Божественным иконам и Честному Кресту, бросали иконы в нечистые места, некоторые иконы они кусали зубами, как бешеные псы, некоторые разбивали» (тут, правда, надо сделать поправку на воинственный пыл автора этих строк).
Истоки симпатий к «жидовствующим» будут непонятны, если основываться на представлениях о сугубо христианском характере религии Московского царства. На самом деле вероучение «жидовствующих» как раз и было религией московитов — религией, хранившей на себе явный отпечаток древних, дохристианских верований. Даже хулители этого движения с неохотой признавали, что русские богослужебные книги того времени отражали скорее иудейскую, чем христианскую, религиозную традицию.
Этот эпизод, если и не отметает прямо представления о привнесенности старой веры в религиозные представления обитателей Российского государства, — а ересь жидовствующих наряду с движением стригольников надо считать таким же проявлением старой веры, как и возникшее чуть позже старообрядчество, — то уж точно не свидетельствует в их пользу.
Можно ли поверить, что учение, в корне расходящееся, как полагают, с официальной русской теологической традицией, в самое короткое время охватило практически всю Россию? Можно ли поверить тому, что движение, возглавляемое абсолютно чуждым для русских элементом, — а «жидовин Схария» был, по некоторым сведениям, таманским князем, к тому же евреем, — вдруг приобрело такую популярность, доведя до исступления огромные массы дотоле добропорядочных православных христиан?
Вряд ли подобное можно объяснить привычным образом. Приходится признать, что указанные события были просто подтасованы в соответствии с традицией представлять современное никонианское православие издревле присущим русской нации.
Мнение о подтасовках отстаивали многие исследователи. Так, советский историк Яков Соломонович Лурье высказывал недоверие к реальности личности Схарии, «изобретенного», по его мнению, с целью обезобразить до неузнаваемости, евреизировать учение инакомыслящих, тогда как на самом деле оно — продукт деятельности отечественных просветителей Алексея и Дениса, проникшихся идеалами западноевропейского гуманизма.
От себя добавлю, что еврейское миссионерство в то время было невозможно уже по той причине, что в иудаизме восторжествовала доктрина изоляционизма. Деятельность Схарии в этих условиях — явный анахронизм. Что касается идеалов западноевропейского гуманизма, то тут та же ошибка, что и в случае с протестантством. Идеалы эти произросли на той же почве, что и учение «жидовствующих», — на почве дораввинистического иудаизма, и, следовательно, вовсе не обязательно должны были выступить источником «ереси». Для этого достаточно было местных, византийско-хазарских корней.
В любом случае подтасовка налицо. Понятно, что с современной точки зрения древнеиудейские элементы в русском прошлом выглядят нелепо и еретично. Рука так и тянется все исправить. Но из песни, как говорится… Не смог бы один человек, пусть даже самый гениальный, поднять на дыбы всю Россию. Да и древняя вера Израиля — это совсем не то, что нынешний иудаизм.
И вот еще какие доводы можно привести в пользу этого. В современной историографии закрепилось мнение о древности именно позиции иосифлян, т. е. сторонников партии Иосифа Волоцкого, в которую входил один из наиболее ревностных противников «жидовства» — новгородский архиепископ Геннадий. Но об этом Геннадии известно как раз то, что характеризует его скорее как реформатора, чем как защитника отчей веры. На самом деле этот «охранитель старины», как его иногда называли, ратовал за модернизацию русской религии в духе латинства. Незадолго до указанных событий он побывал в Риме, откуда, видимо, и привез соответствующие рекомендации. Вскоре после этого и заполыхали по Руси костры, на которых сжигали еретиков по примеру испанской инквизиции. «Охранитель старины» использовал методику «поганой латинской веры» для подавления инакомыслия.