Израненное Небо
Шрифт:
– Спок уже вышел, – сказал Джим, наблюдая, как тот спускается по лестнице. – Прибываем согласно намеченному графику, – добавил он и выключил связь.
Глава 8
Джим дошел до турболифта и обнаружил, что Спок уже давно уехал.
«Я никогда не мог понять, как у него это так быстро получается. Наверное, у него хороший мысленный контакт с управляющим компьютером».
Следующий лифт, как показалось Джиму, приехал только через несколько часов. Выйдя на четвертом уровне, он тут же услышал взволнованные
– Спок, ты только посмотри на эту диаграмму. Она же плоская.
– Оборудование не сработало.
– Сэр, вы же знаете, я трижды проверил все оборудование. Оно в порядке. Кроме того, обратите внимание на остальные звезды в этом скоплении. Их диаграммы сильно колеблются от очень слабых до почти нормальных.
– Каков коэффициент?
– 0.335.
– Вы определили порядок следования чисел в диаграмме…
– Может быть, кто-нибудь… – начал Кирк и едва успел отскочить от дверей лифта, когда те открылись, и оттуда выкатилась Кет'лк, звенящая, как ксилофон. – Кто-нибудь скажет мне, что здесь происходит?
Троица, сидевшая за столом, несколько удивленно взглянула на капитана.
– Я скажу вам, сэр, – встал Д'Хенниш, отделившись от группы.
Его место тут же заняла Кет'лк. Она взобралась на стул, чтобы просмотреть все данные, и они продолжили спор.
Д'Хенниш отвел Кирка к другому компьютеру.
– Капитан, это нечто экстраординарное, – сказал он, устраиваясь возле клавиатуры, и выводя несколько диаграмм на настенный экран. – Посмотрите, вот так должна себя вести нормальная звезда. Мы нанесли на карту звезды абсолютной величины со стандартной яркостью. В этой диаграмме они расположены по вертикали. А процесс их развития – по горизонтали. Этот метод раньше использовался только для пульсаров, но теперь мы применяем его для прогноза развития всех типов звезд. А сейчас мы сталкиваемся с колебаниями даже у постоянных звезд.
Д'Хенниш пробежал пальцами по клавиатуре и в качестве примера вывел на экран диаграмму Садра.
– Садр – моя родная звезда. В ее диаграмме тоже заметны легкие, но постоянные колебания. А теперь взгляните на одну из звезд Магелланова Облака, – изображение на экране сменилось, и появилась звезда, график которой был очень похож па электрокардиограмму.
Джим вздрогнул. Несмотря на свои скудные познания в этой области он сильно забеспокоился.
– Никакие из этого следуют выводы?
Д'Хенниш выглядел не менее взволнованным:
– Я не очень уверен, сэр, но самый очевидный вывод кажется невероятным.
– И какой же?
– Что понятия энтропии здесь не существует.
– А-а, – кивнул Джим. – Спасибо, мичман.
Он направился к столу.
– Стесненные, как двойные звезды…
– Затянувшееся превращение в новую…
– Какие-нибудь необоснованные пространственно-временные теории…
– Извините меня, – повысив голос, сказал Джим.
Все повернулись в его сторону.
– Я чувствую, ваша дискуссия затянется
– Да, сэр, – бросил Спок, не отрываясь от диаграмм.
Уходя, Джим услышал мягко звенящий голос Кет'лк:
– А мне казалось, С'пк, что вы сделали это еще в прошлом году, – на секунду все затихли.
– Капитан занят, – произнес Спок. – Без сомнений, он уже углубился в свои записи… А сейчас лучше перейдем вот к этому экземпляру.
По дороге на мостик Джим прошел мимо отсека реабилитации. Звукоизоляция и здесь оставляла желать лучшего. Оттуда доносились песни и смех.
Из любопытства Джим решил заглянуть внутрь. Там Харб снова просматривал свой лес, наполненный шелестом листьев и звуками приглушенных шагов. Невыносимо яркий бело-розовый свет разорвал мрак этого леса и уже в следующее мгновение растворился в нем. Тут же послышались смех и гиканье. Судя по шуму, там играли в салочки не менее двадцати членов экипажа.
Джим вошел в отсек и пошел вдоль деревьев, пока не дошел до конца голограммы. В дальней части отсека появился обычный свет, и веселье вспыхнуло с новой силой. В одном из отделений сидело около тридцати человек с двумя гитарами, электрическими арфами, волынкой и еще несколькими инструментами, которые Джим не смог сразу узнать. Высокими, уже чуть охрипшими, голосами они пели балладу о женитьбе альтазанки и вулканца:
Родился я странным ребенком, Все качества, я совместил:
Отец зеленее зеленки, Мать – рыжая, как апельсин…
Тихонечко, чтобы не потревожить их, Джим прошел в другую половину комнаты и пристроился в небольшом алькове. Он очень любил отдыхать здесь. На противоположной стене экспозиция картин и набросков, посвященных прошлому «Энтерпрайза». А прямо перед ним на небольшом подиуме стояла одна из самых любимых его вещей – вырезанная из дерева голова дельфина, изъеденная червями, с облупившейся от времени краской. Точная копия шхуны «Энтерпрайз», на которой капитан Стефан Декатур сражался с пиратами у Триполи. Джим ласково прикоснулся к ней, а затем стал наблюдать за певцами. Только десять из них были с Земли, остальные представляли из себя абсолютно дикую сборную солянку: андорианцы, шедируйцы, капеллиане, адорины, денеболидиане, теллариты и беллатригийцы. И даже один дефланин выл вместе с ними как волк на Луну. Все вместе они распевали:
Не ела зелень моя мать, Дражайший папа – мясо, И, чтобы их не обижать, Мне приходилось голодать…
– Им хорошо всем вместе, – сказал подошедший Харб Танзер.
– Мне нравится, что они вообще способны петь.
– Ну, в этом нет ничего странного. Это естественная реакция на стресс… – Вот это всегда и казалось мне странным, – сказал Джим. – Сейчас меня это уже не удивляет, но интересно, почему это происходит.
– Вот уже много лет люди расслабляются именно таким образом, – Джим взглянул на Харба и пожал плечами. – Существует немало теорий, говорящих, что веселье помогает бороться с различными недугами.