Изумрудный свидетель
Шрифт:
Четыре человека в темноте миновали ограждение территории детского сада и подошли к Лешкиному гаражу с тыльной стены.
– Наступать только на камни, – напомнил Лешка. – Вляпаетесь в собачье дерьмо, потом внизу дышать нечем будет.
– Тут и человеческого много, – заявил в ответ кто-то из дружков.
Осторожно наступая на бетонные блоки и кирпичи, все четверо добрались до боковой стены Лешкиного гаража. Отверстие в перекрытии заброшенного погреба закрывал деревянный щит, сверху закамуфлированный всяким хламом. Еще год назад Лешка все это подобрал и тщательно,
Все спускались на ощупь. Лешка держался последним. Он аккуратно опустил за собой крышку люка, и только теперь внизу загорелся светодиодный фонарик. Стараясь избегать стука и иного шума, парни по одной отложили в сторону гнилые и трухлявые доски, освободили обычную деревянную дверь. Она вела в погреб под Лешкиным гаражом. Если бы кто-то решил забраться в него сверху, то он не нашел бы творила. Люк Лешка старательно забетонировал тоже примерно год назад.
Щелкнул выключатель, и под потолком загорелась лампочка. Электрический провод, ведущий в погреб, Лешка в гараже тоже замаскировал под слоем штукатурки. Старый стол, несколько стульев, две раскладушки со свернутыми на них матрасами. У стены электрический чайник, плитка и новый компактный холодильник литров на пятьдесят. Макс и Вован сразу потянулись к нему за пивом.
Лешка вдруг уставился на кисть Макса, перевязанную грязной тряпкой.
Смотрел он недолго, рывком схватил за руку своего молодого помощника, недобро блеснул глазами и резко спросил:
– Откуда это?
– Ты чего, Конрад?! – Макс неловко заулыбался. – Фигня же! Так, порезался.
– Когда ты порезался, придурок? – рявкнул Лешка.
– В ювелирном, – буркнул немногословный Санек, отбирая у Вована банку с пивом. – Когда витрины стеклянные побили.
– И ты не сказал? – прошипел Лешка. – Оставил там свои кровавые следы и до сих пор молчал?
– Да чего ты? – Макс выдернул руку. – Это же не отпечатки пальцев. Менты по крови меня в толпе угадают, что ли?!
– Да твой порез как ярлык теперь. Если они на нас начнут выходить, это как красная тряпка для быка.
– Быки цветов не различают, – тихо пробурчал Макс.
– Это я в тебе мозгов не различаю, – зло бросил Лешка. – Ты как слон в посудной лавке там себя вел. Я сколько раз повторял, чтобы ни одного лишнего движения не было, не топтались по магазину зря. А ты, придурок, сразу к сейфам захотел, по столам в кабинете лазить начал. А если бы там ловушку с родамином приготовили?
– А это что за фигня? – не понял Макс.
– Это такая фигня, которая месяц с кожи не смывается. Открыл бы ты ящик, а тебе в морду выброс порошка.
– Или капкан за руку, – хмыкнул Санек. – Волчий. Чтобы без пальцев остался.
– Это запрещено, я читал, – заявил Макс и насупился. – За такие вещи хозяина магазина самого могут привлечь к ответственности.
– Большая тебе радость! Да и нам с тобой вместе. Его оштрафуют на триста тысяч, а нам сидеть.
– Слышь, Конрад, хорош его воспитывать, – не выдержал, наконец, Вован, уже опустошивший банку пива. – Ты скажи лучше, на сколько мы натырили оттуда всякого рыжья?
– Достаточно. Теперь, пока я не избавлюсь от цацок, всем сидеть и не гавкать. Особенно Максу. Нельзя, чтобы хвост за ними пришел. Мы и так наследили. Думаете, нас полиция не засекла?
– О тебе теперь легенды слагать будут, – снова подал голос Санек. – Такие фокусы только в кино показывают.
– Ладно тебе, – отмахнулся Лешка, но по голосу было понятно, что похвала ему приятна. – Вы лучше вспоминайте, кто какие еще следы оставил.
– Да откуда там следы?! – уверенно и солидно заявил Санек. – Если бы краска разлитая была, масло машинное, еще какая фигня. А то ведь чистое помещение.
Макс и Вован переглянулись. Они поняли друг друга без слов. Мало того, что Макс хотел кольцо утаить, так он еще и карман в магазине порвал, когда они выбирались через пролом в стене. Зря, конечно, люди говорят, что уголовка по одной нитке может вора определить. Сколько их, этих ниток да тряпок. Поди-ка сравни!
Да и догадаться еще надо, что кто-то из похитителей зацепился карманом за железку. А может, кольцо Макс вообще выронил уже на улице или в подвале, когда они вылезали через второй пролом?
– Эх, ребята! – Генерал Орлов закрыл глаза и крепко потер пальцами виски. – Знаете, чего мне сейчас больше всего хочется?
– На рыбалку, – тут же отреагировал Крячко. – Чтобы водочка холодненькая, закусочка не постная и два выходных впереди.
– Нет, Станислав. – Орлов покачал головой. – Я рыбалку не боготворю. А вот насчет двух выходных впереди ты совершенно прав. Хочется мне завалиться спать. Чтобы часов до трех дня меня никто не дергал и даже не звонил. А потом лежать в постели с открытыми глазами и просто смотреть в потолок.
– Мечта не отличается высокой духовностью, – заявил Гуров и улыбнулся. – Что-то ты, Петр, того…
– Да ну тебя! – Орлов обреченно махнул рукой. – Хочется мне встать в три часа дня, неторопливо пройти в ванную, насыпать в воду всяких солей и завалиться в нее на полчасика в наушниках. Это чтобы любимую музыку послушать. Потом вылезти, с наслаждением побриться…
– А после этого долго и со вкусом гладить белую рубашку, – догадался Гуров.
– Точно! – Орлов расплылся в блаженной улыбке. – Но сначала налить себе бокал прохладного красного вина, а потом уже с наслаждением рубашку гладить. Облачиться к шести вечера…
– Рано, – возразил Гуров. – Лучше к семи.
– Нормально! К шести! – не согласился с ним генерал. – А потом неторопливо спуститься к подъезду и вежливо раскланиваться со всеми соседями, чтобы каждый спрашивал, куда это я в смокинге и такой благоухающий…
– Красным вином? – снова не удержался от ерничества Крячко.
– Нет, Стас! Хорошим мужским парфюмом! Да, спуститься к подъезду, а там ты на своем «Мерседесе» меня ждешь. Устроиться к тебе на заднее сиденье, окно открыть, чтобы ветерок в лицо, и в театр. А там бенефис Марии Строевой. Гуров весь в смокинге и с цветами ждет нас у входа.