Изумруды к свадьбе (Властелин замка, Влюбленный граф)
Шрифт:
— Если хотите, я могу зайти за вами ну, скажем, через полчаса.
— Дайте мне десять минут, и я буду рада принять ваше предложение, мадемуазель Дюбуа.
Моя новая знакомая перестала хмуриться и даже улыбнулась. Как только она вышла из комнаты, я снова вернулась в альков и посмотрелась в зеркало. Боже, что за вид! Щеки раскраснелись, глаза блестят, волосы в полном беспорядке! Я резким движением забросила волосы назад и пригладила их на висках; затем скрутила в тугой жгут и соорудила на самой макушке некоторое подобие узла. Теперь я выглядела еще выше. Румянец постепенно сошел с моего лица, глаза
Я давно уверила себя в том, что мои внешние данные не относятся к разряду сногсшибательных, в данном случае, чтобы заслужить доверие своих работодателей, мне надо было выглядеть хотя бы привлекательно. Обычно в одежде я предпочитала неяркие строгие цвета, которые способствовали созданию моего делового имиджа. Я считала, что это необходимое оружие для женщины, которая вынуждена в одиночку бороться с окружающим миром.
Я поджала губы, чтобы придать твердость и непреклонность своему лицу, свидетельствовавшие о том, что его обладательница является вполне здравомыслящей женщиной. К моменту возвращения мадемуазель Дюбуа я была уже во всеоружии и готова играть обычную свою роль.
Гувернантка обомлела, увидев меня, и я поняла, какое неблагоприятное впечатление произвела на нее в первую нашу встречу. Она с видимым одобрением взглянула на мою прическу, и я решила, что уж теперь-то никто не увидит ни одного моего волоска, который лежал бы не на своем месте.
— Я весьма сожалею, что побеспокоила вас, — принялась извиняться мадемуазель Дюбуа, хотя это было излишне.
Маленький — инцидент был уже позади, и я сама была виновата, что заснула, сидя в кресле, и не слышала стука в дверь.
— Итак, господин де ла Таль просил вас показать мне картинную галерею. Я сгораю от нетерпения увидеть ваши шедевры.
— Я плохо разбираюсь в живописи, но… Прошу вас. — Она открыла передо мной дверь.
— Вы сказали, что вы гувернантка. Так, значит, в замке есть дети? — спросила я, идя следом за ней по длинному коридору.
— Да, девочка. Женевьева. У господина графа только один ребенок.
Меня одолевало любопытство, но задавать вопросы было неприлично. Она тоже мгновение колебалась, как будто ей не терпелось поговорить. Ах, как мне хотелось обо всем узнать! Но я держала себя в руках и чем дальше, тем больше крепли во мне уверенность и оптимизм. Это просто чудо, что сделали со мной сытный обед и короткий сон, горячая вода и чистое белье.
Она повернула ко мне голову:
— Женевьева очень трудная девочка.
— Дети часто бывают неуправляемыми. Сколько ей лет?
— Четырнадцать.
— Но, я надеюсь, вы успешно справляетесь с трудностями переходного возраста?
Она бросила на меня скептический взгляд, и губы ее изогнулись в подобии усмешки:
— Сразу видно, мадемуазель Лоусон, что вы не знаете Женевьевы.
— Она, наверное, очень избалована, как обычно бывает, когда в семье один ребенок?
— Избалована?! — Ее голос прозвучал как-то странно, и я даже не смогла определить прозвучавшего в нем чувства. — О… Ну
Она, должно быть, была плохим наставником. Это совершенно очевидно. Лично я бы вряд ли взяла ее в гувернантки, но если уж они пригласили такую женщину на такую должность, то, значит, у меня появляется шанс показать себя и на этом поприще. В данный момент я считала себя более компетентной в вопросах воспитания, чем это несчастное создание.
— Должна сказать вам, мадемуазель Лоусон, что держать девочку в руках просто невозможно.
— Может быть, вы недостаточно строги и решительны, — мягко заметила я и сменила тему разговора: — Какой огромный замок… Надеюсь, мы уже недалеко от галереи?
— Сказать по правде, я до сих пор иногда путаюсь в этих бесконечных коридорах.
Да ты всегда, наверное, испытываешь затруднения, подумала я.
— Вы, очевидно, уже давно живете в замке? — спросила я просто для того, чтобы поддержать разговор.
— Довольно давно… уже восемь месяцев.
Я рассмеялась:
— И вы называете это давно?
— Другие пробыли здесь и того меньше. Никто не выдерживал более полугода.
Так почему же мадемуазель Дюбуа все еще оставалась в замке? Если Женевьева настолько избалована, то держать гувернантку было почти бесполезным делом. Тогда, может, сам Суровый Король Своего Замка был в состоянии справиться с дочерью? Или его мало занимала эта проблема? А графиня?
Странно, но до того как мадемуазель Дюбуа упомянула о Женевьеве, я ни разу не подумала о графине. Само собой разумеется, что у графа должна быть жена, раз в семье есть ребенок. Возможно, она находилась в отъезде вместе с графом, и поэтому я была принята его кузеном.
— Честно говоря, я постоянно твержу себе, что должна уехать отсюда, — продолжала гувернантка. — Но сложность заключается в том, что…
Она не закончила фразу, но мне и так все стало ясно. Куда ей бедняжке деваться? Я представила ее одиночество в какой-нибудь убогой комнате. А может быть, у нее была семья? Но в любом случае она сама должна зарабатывать себе на жизнь.
Да и разве мало таких, как она, кому приходится продавать свои гордость и достоинство за пищу и кров. Я хорошо понимала ее проблему. А разве жизнь не может уготовить мне аналогичную судьбу? Кто я? Благородная женщина без средств к существованию. Боже, как же это трудно — выносить благородную нищету! Быть воспитанной, как леди, и образованной, может даже лучше, чем те люди, которым приходится служить… Постоянно думать о том, что тебя держат почти из милости, и жить в неопределенности и забвении…
О, это бывает невыносимо, но, увы, часто, к сожалению, совершенно неизбежно. Бедная, бедная мадемуазель Дюбуа. Она даже не подозревала, какую вызвала во мне жалость… и какие страхи.
— В каждой работе есть свои отрицательные моменты, — пыталась я ее утешить.
— О да, конечно. Но здесь их слишком много…
— Этот замок — настоящая сокровищница.
— Мне кажется, что самое ценное здесь — картины.
— Да, я слышала об этом. — Мой голос прозвучал очень тепло и нежно. Я коснулась рукой полотняной обивки стен комнаты, через которую мы в данный момент проходили. Какая красота!.. Замечательное место, думала я про себя. Но вся эта старина требует постоянного внимания…