Извек
Шрифт:
Хотелось надеяться, что степняки не рискнут двигаться по лесу ночью. Микишка направил скакуна вдоль одного из овражков и наконец увидал то, что искал. Гигантской птичьей лапой в воздухе торчали корни древней сосны, а под громадным выворотнем чернело подобие норы. Корни, образуя надёжный навес, ещё держали толстый слой дёрна, прикрывающий берлогу от самых сильных ливней.
Подъехав ближе, Резан спрыгнул на мокрый песок и торопливо вскарабкался по склону. Внимательно осмотрев тёмный провал, остался доволен. Как и ожидал, под земляным пологом было сухо и достаточно просторно. Над входом торчало могучее нагромождение корней, часть которых тянулась к небу, а другая
— Как мне в таком наряде?
Резан медленно развернулся. Окинув взглядом доходящий до щиколоток подол и свисающие до колен рукава, просиял.
— Красивше не бывает! — хохотнул он. — Только в плечах узковата и коротка маленько… ну, а теперь спать!
Перемётная сума, распрощавшись с огнивом, обозначила изголовье и Дарька, повинуясь приказу, тут же свернулась калачиком. Некоторое время ещё слышала, как ополченец выжимает промокшую одежду, различала клацанье кремня по кресалу и треск разгорающегося костра. Потом звуки истончились и растаяли, уносясь на крыльях тихого Дрёмы.
Микишка глядел в огонь. Вспоминал пережитый страх, удивлялся внезапному отступлению преследователей, думал как выбираться дальше, чтобы снова не нарваться на степняков.
…Аман-Гельтулей чувствовал свою значимость. Раньше и шапка десятника казалась несбыточной мечтой, а теперь по приказу хана он вёл целую сотню воинов. Аман-Гельтулей гордо посматривал вокруг себя, хмурил брови, определяя направление движения. Изредка, со скрытой радостью, видел следы проехавших недавно соплеменников и даже различал отпечатки копыт ханского жеребца. Сердце наполнялось гордостью, что ведёт отряд точно к Радману. Любой другой не смог бы так быстро отыскать своих в чужой земле, разве что следопыт Алибек…
Осматривая хозяйским взглядом расстилающуюся вокруг степь, одним из первых заметил в стороне одинокую точку. Сотня, по первому же взмаху его руки, свернула в сторону незнакомца и стала набирать скорость. Какое-то время Аман чувствовал себя сносно, но скачка неуклонно поднимала в голове муть а каждый скок отзывался толчком под теменем. Благо боль пока можно было терпеть.
Впереди уже можно было рассмотреть далёкую фигурку всадника и пепельную масть его скакуна. Видя лёгкую добычу, несколько горячих голов вырвались вперёд. Следом, не желая отставать, прибавила ходу и вся сотня. Толчки, в голове Амана, стали превращаться в топорные удары, но он всё ещё терпел, боясь выказать слабость. Расстояние сокращалось и скоро над серым крупом обозначились два седока.
Голову Гельтулея кололи тяжёлые удары раскалённого молота. Не в силах терпеть боль, он свистнул и крутнул рукой. Оглянувшись на свист, десяток скороходов, застегали коней чаще и вырвались вперёд. Аман потянул повод, заставив коня перейти на шаг. Тяжело дыша, смотрел как встала вся сотня. Всадники вертели головами
— Если до леса не догонят, то ушли урусы. Никчему всем лошадей загонять. Если же догонят, то справятся сами.
Те, кто слышал его слова, согласно закивали, передавали сказанное дальше. Там невнятно мычали, успокаивались, хвалили правильное решение. Когда же беглецы нырнули в стену зелени, по сотне пронеслось раздосадованное рычание. Преследователи рванулись в обход перелеска и рычание стихло. Когда всадники скрылись с глаз, Аман понял, что впереди не опушка, а всего лишь островок деревьев. Его войны теперь настёгивали коней, чтобы встретить беглецов с обратной стороны. Гельтулей отвязал от седла бурдюк, с удовольствием напился и терпеливо ждал возвращения погони.
Лица вокруг потемнели, когда тень от чёрной тучи внезапно накрыла отряд. Небо проткнули тонкие, ломанные прутья синего огня и землю тряхнул жуткий удар. Глаза на миг ослепли. Мгновением позже порыв ветра швырнул в степняков стену воды. Жёсткие холодные капли замолотили по запылённым лицам, кожанным наплечникам и горячим спинам коней. Гельтулей раздражённо поглядывал в сторону растаявшего в дожде перелеска. Ждать пришлось недолго. Из серой слепой мглы, будто тени далёких предков, показались промокшие насквозь охотники. По мере приближения, стали видны растерянные лица. На многих угадывался плохо скрываемый страх. Аман-Гельтулей недовольно поморщился: всё-таки упустили, но обратил внимание на испуганный вид воинов.
Кони остановились, понуро опустив мокрые головы. Десятник затравленно взглянул на ханского посыльного и попытался сморгнуть бегущие по глазам ручейки. Заговорил нервно, оглядываясь на своих воинов. Те сплёвывали воду, торопливо кивали, подтверждая каждое слово десятника.
— Мы почти догнали уруса, скакали наперерез, можно было докинуть камнем. Только это не урус совсем..
— А кто же, — насмешливо перебил Аман-Гельтулей.
— Не знаю, только конь под ним… не конь, а Скакун Иблиса. Белая как кость голова, короткий, как у барана хвост и острые, как кинжалы рога. Старики рассказывали, что к тому, кто увидит его, приходит смерть.
Отряд сдвинулся плотней, каждый силился расслышать сквозь шум дождя говорившего. Едва десятник замолчал, все взоры устремились к Гельтулею. Тот ухмыльнулся, провёл рукой по блестящему лицу. Не верил сказанному, но понимал, что десять бывалых воинов врать не будут.
— Смерть приходит? — переспросил он. — А вы до сих пор живы?!
По плотной толпе прокатился смешок, но рука Амана поднялась и все вновь утихли, ловя каждое слово.
— Упустили, так упустили! Идём дальше. Хан ждёт…
Раскат грома заглушил конец фразы. Аман развернул коня и двинулся обратно по быстро размокающей земле. Скоро, цепкий взгляд вновь выхватил ковыль, примятый Радмановым войском, и к Гельтулею вернулось благодушное настроение. Ещё немного и он успешно догонит хана. Быть может даже останется сотником приведённого отряда.
Он оказался прав. На следующий день, недалеко от виднеющейся впереди реки, догнали Радмана. Сделав преданно-суровое лицо, Гельтулей выехал вперёд. Остановившись на почтительном расстоянии, приложил ладонь к груди, склонил голову и повёл рукой назад, к застывшим за спиной всадникам. Хан кивнул и, скользнув по сотне холодным взглядом, двинулся дальше.