Извержение вулкана

Уинстон Энн Мэри

— Да, я в самом деле здесь. — Уэйд подошел к ней, присел на ступеньку и легким нерешительным движением коснулся ее спины — то ли так странно поздоровался, то ли хотел обнять, но в последнее мгновение передумал.

Фибе с трудом удержалась от того, чтобы броситься в его объятия, побоялась показаться смешной.

Он никогда по-настоящему мне не принадлежал, напомнила она себе.

— Прости, что напугал тебя. — Его голос был на удивление спокойным. — Меня действительно считали погибшим пару дней, пока я не смог вернуться в свою часть. Но это было несколько месяцев назад.

— Давно

ты дома?

— Порядком. И почти все это время пытался тебя разыскать. — Уэйд замолчал, а потом тихим голосом добавил: — Джун дала мне твой новый адрес. Она знала, что слухи о моей смерти оказались сильно преувеличенными. Я полагал, что и тебе сообщили о том, что я выжил.

— Нет.

Фибе покачала головой. Она перестала читать новости из дома с того самого дня, как увидела в газете некролог о нем. В этом году она послала Джун формальную открытку на день рождения, но они едва обменялись с ней парой фраз с тех пор, как Фибе переехала сюда.

Взволнованный и расстроенный Уэйд старался не смотреть на стоявшую перед ним женщину. Совсем не так он представлял себе их встречу. Надеялся, что они бросятся друг другу в объятия, поцелуются, а тут разговаривают, будто виделись неделю назад. Неужели он напрасно сюда приехал?

Некоторое время оба молчали.

Уэйд явно не знал, что еще сказать…

Бриджит! — всполошилась вдруг Фибе и вскочила на ноги. Как она могла забыть о своем ребенке, особенно в такой момент!

— Подожди меня здесь. Хорошо? — воскликнула она. — Я только закину покупки на кухню, затем выйду, и мы поговорим. Прости, что не приглашаю тебя в дом. Потом все объясню.

Уэйд поднял упавшие ключи:

— Вот, держи!

— Спасибо. — Фибе осторожно взяла ключи, стараясь не коснуться мужчины, которого она так любила в юности и которого, наверное, любит до сих пор, и дрожащей рукой открыла дверь. О боже, неужели все это ей не снится? Неужели Уэйд Доннелли жив и стоит рядом с ней? А значит, ей придется поговорить с ним и рассказать, что она родила от него ребенка.

Как только Фибе вошла в дом, Энджи бросилась к двери и плотно закрыла ее. Прежде чем няня начала говорить, Фибе прижала палец к губам, давая ей понять, чтобы та хранила молчание. Затем прошла на кухню и поставила пакеты с купленными продуктами на стол.

— Послушай, — тихо сказала она Энджи, — волноваться совершенно не о чем. Это мой старинный друг, мы очень давно не виделись. Ты можешь ненадолго задержаться на случай, если Бриджит проснется?

Энджи широко открыла глаза от удивления.

— Конечно. Без вопросов.

— Замечательно. Ты меня очень выручишь. Мы поговорим немного с моим гостем на улице. Я не пригласила его в дом, так как не хотела, чтобы он узнал о Бриджит. Значит, договорились, да? Посидишь еще немного?

Энджи кивнула, понимающая улыбка появилась на ее лице.

— Нет проблем. Не каждый день в гости является старинный друг. Да еще такая лапочка! Но, мне кажется, ты напрасно беспокоишься. Сейчас многие рожают детей, не выходя замуж. Так что советую побыстрее рассказать твоему приятелю о Бриджит. А то потом будет сложнее. Да и ты не потратишь время напрасно. А то будешь ходить как дура на свиданки, а он узнает про ребенка и даст деру.

Фибе почувствовала,

что ее брови взметнулись вверх. Она открыла рот, чтобы возразить, но потом передумала. Объяснение потребует слишком много времени, а ей хотелось поскорее выйти к Уэйду. Энджи явно вбила себе в голову, что она скрывает Бриджит только потому, что ей стыдно иметь незаконнорожденного ребенка. Если бы все было так просто!

Уэйд стоял на том же месте, где она оставила его. Он почти не изменился за прошедшие годы. Только в последний раз, когда они виделись, у него была короткая армейская стрижка, а теперь темные волнистые волосы доходили почти до плеч, хотя, конечно, не шли ни в какое сравнение с той пышной шевелюрой, что была у него в школе.

Неожиданно Фибе обнаружила, что Уэйд с интересом разглядывает ее. Смутившись, она покраснела и скрестила руки на груди.

— Почему о тебе написали как об убитом, если в этом не было уверенности? — задала она мучивший ее вопрос. Голос женщины дрогнул, ей припомнилось, как долго и безутешно она рыдала, читая некролог, где сообщалось о его героической смерти в бою.

В глазах Уэйда промелькнуло странное выражение: то ли боль от нахлынувших воспоминаний, то ли досада, что его спрашивают о том, о чем бы ему не хотелось говорить.

— На войне такое часто случается, — после небольшой паузы отозвался он. — На поле боя в воронке от снаряда нашли мой армейский медальон. Ну и кровь… и все остальное. Там сразу несколько наших солдат погибло. Вот и подумали, будто я в их числе.

Фибе приложила ладонь к губам, борясь со слезами.

— Я был тяжело ранен. Несколько дней пролежал без сознания, — продолжил Уэйд. — Один дружественный нам афганец привез меня к себе домой и выходил. Только когда я пришел в себя и у него появилась надежда, что я все-таки выкарабкаюсь, он связался с моим начальством. А то, говорит, боялся оставить меня одного, так я был плох. Первые два-три дня после сообщения о моей гибели мама и папа не хотели верить в случившееся, потом все же родственники уговорили их устроить похороны. Была назначена дата. Но… все само собой отменилось. Я вижу, ты не следила за новостями, иначе бы знала.

Фибе открыла рот, чтобы ответить, однако закрыла его и просто кивнула. Ей ужасно хотелось плакать.

Через несколько секунд она все-таки рискнула взглянуть в глаза Уэйда и поразилась той беспредельной боли, которую в них увидела.

Но не надо тешить себя лестной надеждой, будто она является причиной этих душевных мук, подумалось ей. Смерть матери, друзей, ужасы войны — мало ли что могло вспомниться Уэйду…

— Я не могла приехать на похороны. — Она отвернулась и присела на перила крыльца. — Все деньги ушли на переезд сюда.

Да, так оно и было на самом деле. Ей еще повезло, что она нашла за такую цену этот домик. Но в Калифорнии жизнь вообще гораздо дороже, чем здесь.

— Почему ты решила вдруг переехать? — неожиданно спросил Уэйд в лоб. — Да еще на другой конец страны? Я понимаю, у тебя нет семьи, нет близких родственников, но ты же выросла в Калифорнии. Там твои корни. И там остались твои друзья. Ты что, не скучаешь по ним?

Она судорожно сглотнула.

— Конечно, скучаю. Но теперь я живу здесь. Так вышло.