Извне-2 (сборник)
Шрифт:
– Где-то я уже слышал об этом, – с иронией сказал Степан Фомич.
– Прошу прощения, генерал, что приходится повторять элементарные вещи. После периода инфляционного расширения семь из десяти пространственных измерений схлопнулись в «суперструны», оставив нам три – длину, ширину и высоту. Метавселенная Знающих, врезавшаяся «углом» в нашу в районе Кентавра-Парусов, имеет другой набор констант и физических законов. А главное – она реализована с другим набором измерений! Понимаете?
– Дальше.
– По косвенным данным она не трёхмерна, а по крайней
Воеводин отвлёкся от созерцания «крокодилочерепахи»: в кратере уже высадились отряды Федеральной Службы безопасности, наравне с силами контрразведки, и успешно освобождали кратер и сам брандер от захватчиков, не успевших спровоцировать взрыв Бомбы Хаоса, – лицо генерала на мгновение потеряло твёрдость гранита.
– Это ваши личные фан… э-э, выводы?
– Нет, генерал, это не мои фантазии, – усмехнулся Шапиро. – Это результат исследований физиков с мировыми именами, работающими с М-теорией. Согласно их оценкам наш метагалактический домен теряет трёхмерность. До свёртки трёхмерия в 2-брану нам ещё далеко. Теперь о взрыве Бомбы. Поскольку она представляет собой «кристаллизованный» вакуум Вселенной Знающих, то при активации он начнёт стремительно расширяться.
– Как Ось Зла в Омеге Кентавра?
– Я уже говорил, там порождён другой процесс – фазовый переход с диссипацией мерности до гигантских величин. Если же взорвётся БОХ, – Шапиро ткнул пальцем в виом, – наши обычные пространственные измерения начнут свёртываться в струны, а свёрнутые измерения, взаимодействуя с вакуумом мира Знающих, начнут разворачиваться из микроскопически малых, становиться большими, протяжёнными.
– И что будет?
Шапиро взъерошил волосы на голове.
– Барионная материя нашего домена просто-напросто перейдёт в «суперструнное» состояние. Протоны, нейтроны, кварки – станут «суперструнами», свернутся в сверхмалые объекты с планковскими размерами. Планеты, туманности, звёзды – исчезнут. Нашу брану заполнит Великая Пустота.
– Полно!
– Ну, я, может быть, несколько преувеличил масштабы, БОХ всё-таки имеет конечные размеры и массу, её взрыв, скорее всего, уничтожит лишь планеты и звёзды Кеплера. Остальное звёздное окружение созвездия уцелеет.
– Спасибо и на том.
– Не за что. Единственное, чего я ещё не просчитал, – это взаимодействие ударной волны многомерного перехода с чёрной дырой. Не хватает данных. Я не знаю, чья энтропия выше – чёрной дыры или ударной волны. Но эффекты должны быть офигительными!
– Это физический термин?
Шапиро расхохотался.
– Это мои эмоции.
– Наши ребята сейчас в Кентавре-Парусах, у Антенны, они сделают необходимые замеры.
– Нужны параметры среды в самой Вселенной Знающих, а для этого надо нырнуть в Дыру и замерить там.
– Возможно, мы запустим туда зонд.
– Зонд – это хорошо, – погрустнел Шапиро. – Но мне хотелось бы самому быть в кабине зонда.
– Вот только без фанатизма, – буркнул Воеводин.
– Генерал, зачистка закончена, – принесла рация голос Грымова. – Потери: двое наших, четверо федералов.
– Сколько было захватчиков?
– Не менее двух взводов.
– Когда их успели зазомбировать и, главное, где?
– Выясним.
– Что на брандере?
– Один из операторов ещё дышит, лежит под реаниматором, можете допросить его лично.
– Бегу. – Воеводин встал, жестом предложил Шапиро следовать за ним. – Нас ждут.
Однако сразу отправиться к кратеру не удалось. Уже за пределами зала Воеводина настигло сообщение дежурного инка сети «спрута», что с ним хочет обсудить ситуацию глава Федеральной контрразведки, начальник Управления «К», адмирал Тадеуш Гицгер.
Агентом Вируса Гицгер не был, но в схватке контрразведчиков с агентурой Знающих себя не проявил, и Воеводин был невысокого мнения о его организаторских и других способностях, однако вынужден был с ним считаться и отвечать на запросы ведомства.
Пришлось вернуться в зал и включить обратку с пульта управления полигоном.
Напротив Воеводина виом соткал голографическую фигуру адмирала, маленького роста (метр с кепкой, как отзывался о таких малышах Ваня Грымов), худого, коричневолицего, морщинистого, с большими скрученными ушами; сотрудники Управления называли его меж собой не иначе как «пришелец».
– Что вы затеяли на Кеплере, генерал? – брюзгливо осведомился Гицгер. – Зачем подняли по тревоге все службы?
Воеводин пожалел, что не предупредил дежурного инка о своей крайней занятости.
– На базу системы Кеплера напали террористы, – сухо произнёс Степан Фомич. – Есть жертвы. Через два часа доложу вам о событиях и причинах происшедшего по всей форме.
– Мне уже доложили. Вы действуете, не имея квалитета ответственности. Понимаете, чем это может вам грозить?
– Императив ВВУ позволяет не отвлекаться на организацию квалитета. По причине масштаба угрозы и отсутствия времени. Вы должны это знать. А масштаб угрозы таков, что вы сделали бы то же самое: под ударом вся система звёзд Кеплера! Мало того, если террористам удастся поднять брандер, под ударом может оказаться Солнечная система!
– Это не освобождает вас от исполнения инструкций.
– На моём месте любой человек действовал бы точно так же!
– Не расписывайтесь за всех! – Гицгер пожевал губами, подыскивая формулировку. – Боюсь, вам придётся ответить по закону. Ваше хвалёное суперсекретное подразделение не справляется со своими прямыми обязанностями – поиском иноразумной агентуры, я вынужден доложить об этом в вышестоящие инстанции. – Начальник Управления контрразведки помедлил: – В Комитет безопасности!
Воеводин невольно подумал, что наблюдатели ошиблись и Тадеуш всё-таки служит Вирусу. Гицгер слишком хорошо играл недалёкого служаку, прячущегося за инструкции, что было допустимо для чиновника, пусть и высокого ранга, но недопустимо для контрразведчика.