Извращённые Узы
Шрифт:
Адамо проследил за ее взглядом и что-то сказал, что заставило ее кивнуть и повернуться к нему.
Я судорожно вздохнула. Нино внимательно наблюдал за происходящим, его глаза горели ненавистью, которую я обычно видела только на лице Римо.
Наконец Фабиано подал знак, и Нино помахал рукой сиделке, которая ждала в дверях. Миссис Фальконе снова уставилась на нас, когда Адамо и Фабиано возвращались.
Я была рада, когда мы сели в машину, и Нино тоже. Он сразу же завел машину и увез нас.
— Ну как? — тихо спросила я.
— Она была милой, немного
Нино дернулся, и машина на мгновение вильнула.
— Эй. — сказал Фабиано, наклоняясь вперед. — Хочешь, я поведу машину?
Нино не обратил на него внимания, его пальцы крепче сжали руль.
— Ты что думаешь, Фабиано? — спросила я.
Он пожал плечами, не отрывая взгляда от затылка Нино.
— Что-то в ней было не так, и я не просто хочу сказать, что она сумасшедшая.
Адамо смотрел в боковое окно с потерянным выражением лица.
— Ты хочешь снова навестить ее? — спросила я его.
Нино издал тихий звук, но ничего не сказал.
— Я так не думаю. Было странно видеть ее. Я думал, что почувствую что-то, но она незнакомка... слово «мать» для меня пусто.
Несмотря на его слова, я могла слышать скрытую тоску в его голосе, желание большего, связи, которой никогда не будет.
• -- -- •
Я могла сказать, что эта встреча все еще занимала мысли Нино днем позже, когда мы лежали в постели. Он не был таким спокойным, как обычно, и не спал всю прошлую ночь. Там было скрытое беспокойство, которое заставило меня волноваться.
Римо ушел работать в Сахарницу, когда мы отправились в гости, и он еще не вернулся в особняк. Он тоже заставил мой желудок сжаться от беспокойства. Сначала дело с Серафиной, теперь это. Римо всегда был на краю опасной пропасти. У меня было чувство, что небольшой толчок может отправить его за край.
Я изучала красочные татуировки Нино, задерживаясь на темной фигуре среди бушующего пламени на его предплечье и имени Римо, составляющего пылающие угли.
— Это даст Адамо душевное спокойствие. Теперь вы все можете двигаться дальше.
Нино повернулся ко мне, его глаза ничего не выражали.
Теперь, когда я знала, как они выглядят в разных ситуациях, когда он проявлял эмоции, видя их такими, как сейчас, глубоко ранило меня.
— Пока она там, ни у кого из нас не будет покоя.
— Притворись, что ее нет. Она не может выйти из больницы, так что вам не нужно беспокоиться о ней. Она — прошлое, Нино.
— Она всегда где-то там, на задворках нашего сознания.
Я вздохнула.
— Знаю, но это потому, что вы с Римо держите ее там, потому что относитесь к ней, как к незаконченному делу. Смирись с тем, что она жива, что ты не убьешь ее, и тогда ты сможешь двигаться дальше.
Нино нахмурился, будто то, что я предложила, было невозможным.
Я поцеловала его бородатый подбородок.
— Двигайся дальше от прошлого, чтобы мы могли двигаться вперед в наше будущее. Мы хотим ребенка, мы хотим иметь собственную семью, не позволяй своей матери разрушить это.
Нино обхватил мою голову и притянул к себе для резкого поцелуя. Постепенно он становилась мягче, пока он не отстранился.
— Разве у тебя скоро не будет овуляции?
Я подавила смех.
Поверьте, Нино знает мой цикл лучше, чем я сама.
— Думаю, что да.
Нино снова поцеловал меня, и его пальцы скользнули по моему телу, зажигая его желанием, и когда мы наконец занялись любовью, это было по — другому — даже если это не имело смысла. Но глядя на лицо Нино, я могла сказать, что он чувствовал то же самое, потому что казалось, что наконец-то Нино хочет ребенка так же сильно, как и я.
• -- -- •
Нино ворочался во сне, будя меня. Ему приснился дурной сон.
Я включила лампу на прикроватной тумбочке. Звуки отчаяния были знакомыми, и когда я коснулась его плеча, я ожидала худшего, еще одного эпизода, подобного тому, что был у него раньше.
Я напряглась, когда Нино резко проснулся. Он смотрел на меня несколько мгновений, его глаза были растерянными и мучительными, прежде чем медленно пришло понимание, и напряжение исчезло.
— Иногда мне кажется, что я смирился со своими эмоциями, а потом происходит это, и я просто хочу тишины. — пробормотал он.
— Я знаю. — тихо сказала я. — Но ты будешь рад своим эмоциям, когда впервые обнимешь своего ребенка.
— Я радуюсь своим эмоциям, когда смотрю на тебя.
Любовь вспыхнула в моем сердце, и я снова прижалась к Нино, положив руку на татуировку моего имени на его предплечье. Я начала тихо петь, и постепенно пульс Нино замедлился под моими пальцами.
Его губы прижались к моей макушке, и он погасил свет. Мой голос стал тише, когда усталость потянула меня вниз, и в конце концов, я заснула с спокойным пульсом Нино, бьющимся под моим прикосновением.
НИНО
С течением года все успокоилось для нас. Интерес Адамо к нашей матери медленно угасал. Он навещал ее еще пару раз. Однако его последний визит был более двух месяцев назад, и настроение в целом значительно улучшилось, что было хорошо для него, но также и для Римо.
Мой старший брат, казалось, наконец победил свою одержимость над Серафиной, даже если он определенно не забыл ее. Часть его, вероятно, все еще надеялась, что она вернется к нему. Проблема с моим братом была в том, что если он впускал кого-то в свое сердце, он был преданным ублюдком и никогда не выпускал их снова.
Киара украшала весь дом для нашего второго Рождества вместе и выпекала почти весь день. Наши холодильники уже были забиты рождественским печеньем.
Я рассматривал ее, пока работал за своим компьютером на диване в игровой комнате, заканчивая последние детали для предстоящей большой гонки.
Она в третий раз поправляла безделушки на елке, наморщив лоб.
Это была отвлекающая стратегия. Мы спали друг с другом без защиты уже одиннадцать месяцев, а она все еще не была беременна. Вначале она каждый месяц делала тест на беременность, но в последние три месяца перестала или, по крайней мере, не говорила мне об этом.