Изюмка и Гном

Балинт Агнеш

— Имею! Я об этом имею понятие, Гном Гномыч! Я знаю, что это не бельчата швырялись репейником в дядюшку Ворона! — заплакал Изюмка.

Ворон от удивления даже разинул клюв:

— Не бельчата? Кто же тогда?

— Кто-то ещё, — пропищал Изюмка едва слышно, словно мышонок.

Старый дядюшка Ворон не разобрал его слов.

— Кто-кто? — с любопытством наклонился он к Изюмке.

Но Гном Гномыч,

который и слышал лучше, и лучше знал Изюмку, поспешил вмешаться:

— Я уже догадываюсь, чьи это проделки! Я сам поговорю с ним как подобает. И уверен, что он впредь не будет швыряться в тебя репейником!

Тут уж и старый дядюшка Ворон понял, что к чему. Строго посмотрел на Изюмку, слегка шлёпнул его по спине крылом и вылетел за дверь.

А в тыквенном домике воцарилась мёртвая тишина. Такая мёртвая, что Изюмка даже хрюкнуть не посмел. И только испуганно смотрел на Гнома Гномыча. А тот щёлкнул его по макушке как следует и строго сказал:

— Если я ещё хоть раз услышу про тебя такое, гулять больше не пущу. Ни с Мышкой, ни с кем-либо ещё!

Изюмка совсем потупил голову. И вдруг чувствует, что Гном Гномыч гладит его по затылку. Изюмка изумлённо поднял глаза и заметил, что Гном Гномыч улыбается. Изюмка не знал, что и подумать. Но Гном Гномыч объяснил ему:

— Щелчок ты от меня за репейник получил. А погладил я тебя потому, что ты сам признал свою вину, не допустил, чтобы за твои проделки расплачивались другие.

Крылышки старого гнома

В холодные дни Изюмка предпочитал забраться в свой подпечек. Там тепло и можно подремать. Или побездельничать. Постепенно Изюмка так обленился, что не желал вылезать из подпечка, даже покушать.

— Подай мой обед сюда, Гном Гномыч! — захрюкал он, почуяв, как вкусно пахнет голубцами.

— Ещё чего?! — возмутился Гном Гномыч. — Я не буду подавать обед в подпечек!

— Боишься, как бы я не отъелся так, что и наружу не вылезу? — спросил Изюмка.

— Такое вполне возможно. Но дело не только в этом. Я боюсь, что вдруг ты совсем разучишься двигаться. И мне придётся тебя таскать на себе. И что ты забудешь о том, что у тебя есть ноги.

Изюмка расхохотался. Однако после обеда у него пропало весёлое настроение. Гном Гномыч открыл дверь во двор и сказал:

— А ну иди, Изюмка, погуляй. Тебе полезно немного походить.

— Там же холодно! — захныкал поросёнок, привыкший за последнее время к теплу.

— А ты побегай, попрыгай — и согреешься! — ответил Гном Гномыч и тотчас захлопнул за ним дверь.

Изюмка остался снаружи на зимнем холоде. Потоптался на крыльце — замёрз, и пришлось ему побегать. Обежал вокруг все кротовые холмики. А когда выбрался на просёлочную дорогу, уже согрелся и больше не мёрз.

На развилке дороги он встретил маленькую Мышку, и дальше они пошли вместе, весело болтая.

— Когда холодно, мне всегда так есть хочется, — признался Изюмка. — А тебе как?

— Мне тоже, — подтвердила Мышка. — Но я помню, что ты и в

тепле больше меня ешь.

Так за разговорами они очутились возле замёрзшей лужи. Лужа была покрыта молодым ледком. Старый, толстый лёд вырубили крысы и унесли к себе в погреба. Летом можно будет охлаждать рыбу. Теперь на луже ледок был новенький и гладкий, блестел как стекло.

— Я немножко покатаюсь, — сказала Мышка. — Но ты не заходи на лёд: он очень тонкий и не выдержит такого толстячка, как ты.

— Кто это тут толстячок? — удивлённо переспросил Изюмка.

— Ты! — крикнула ему Мышка и быстро пробежала по тонкому льду до противоположного берега, на бегу попискивая по-своему, по-мышиному.

— Ты что, думаешь, я побоюсь выйти на лёд? — крикнул Изюмка Мышке, когда она возвращалась назад.

— Побоишься, — сказала Мышка. — Под таким толстячком, как ты, лёд обязательно проломится.

— А вот и не проломится! — упрямо закричал Изюмка и гордо зашагал вперёд.

Мышка посмотрела на него удивлённо.

— Какой ты смелый! — сказала она и раскрыла свои глазки-бусинки.

— Да! Я такой! — ответил Изюмка и покатился на своих острых копытцах по тонкому льду.

Сначала было слышно только лёгкое потрескивание. Но, когда Изюмка докатился до середины лужи, лёд вдруг неожиданно прогнулся и рухнул под тяжестью поросёнка. Изюмка очутился в воде по пояс, а напуганная Мышка принялась звать на помощь:

— Ой-ой-ой! Помогите!

Изюмка только хрюкал и, обламывая лёд, пытался самостоятельно выбраться на берег. Услышав крики, прибежал Гном Гномыч. Мышка сообщила ему:

— Изюмка провалился под лёд! Изюмка провалился! — кричала Мышка.

Разумеется, Гном Гномыч теперь и сам увидел, что тут произошло. Он схватил в охапку промокшего до нитки поросёнка и быстро-быстро побежал домой. Мышка бежала за ними следом.

— Гномушка, дорогой, он такой смелый поросёнок. Я бы никогда не подумала, что он отважится выйти на столь тонкий лёд!

Дома Гном Гномыч уложил Изюмку в постель, заварил ему чаю. Мышка ещё побыла немного с Изюмкой, а потом побежала домой, где стала рассказывать своей многочисленной родне о смелости и храбрости поросёнка.

Тем временем Изюмка с довольным видом восседал на <оовати и попивал ароматный чай с мёдом. Гном Гномыч подложил в печку дров, присел на край Изюмкиной кровати и спросил:

— Ну, расскажи, как же всё это случилось?

— Мышка думала, что я не отважусь выйти на лёд! — стал объяснять Изюмка и удобно облокотился на подушку. — И ещё она сказала, что у меня просто не хватит смелости на это и что лёд проломится под таким сильным поросёнком.

— Так и сказала? — удивился Гном Гномыч. — «Под таким сильным»?