К чему эти сказки?
Шрифт:
– Ну и что же там написано?
– Миссис Барлоу раньше, увы, была проституткой и содержала одного сутенера, пока не попала в тюрьму за кражу. Когда через три месяца она вышла оттуда, сутенер куда-то исчез. Она встретила Барлоу, и он женился на ней. Между нами говоря, свет не видывал более нелепого брака. Затем, видимо, она снова нашла своего дружка и вместе с ним придумала весь план.
– Вы можете это доказать? – спросил Энсон предательски задрожавшим голосом.
– Да, у меня есть кое-какие факты. Конечно, их мало для суда, но вполне достаточно, чтобы Мэддокс
Энсон откинулся в кресле.
– Поймите, это был мой клиент. Кажется, вы не отдаете себе отчета в деликатности моего положения. Все только и говорят об этой истории, газеты посвящают ей первые полосы, читатели сочувствуют миссис Барлоу. Если Мэддокс откажет в выплате, я попаду в идиотскую ситуацию. Стоит мне попытаться уговорить кого-нибудь застраховать жизнь, и мне сразу же напомнят о деле Барлоу. И никто не согласится, потому что веры нам уже не будет.
– Я все понимаю, – серьезно ответил Хармас, – и тем не менее вы же не хотите, чтобы мы закрыли глаза на мошенничество, спасая репутацию компании.
– А в чем вы видите мошенничество? Если женщина провела несколько месяцев в тюрьме, это вовсе не значит, что она убийца. Где у вас доказательства?
– Я дважды уличил ее во лжи. Это она уговорила Барлоу поехать за город, и у меня есть свидетель, готовый подтвердить это под присягой. Она же утверждает, будто он сам захотел «прокатиться» и немного развлечься в парке. Кроме того, я могу доказать, что они спали в разных комнатах и что Барлоу был извращенцем. Теперь о самом преступлении.
Ее дружок должен был ждать их в кустах. В книге телефонных разговоров ресторана, где они ужинали, записан звонок в кабину, расположенную на дороге вблизи парка. Я не могу неопровержимо доказать, что звонила именно миссис Барлоу, но все эти факты, вместе взятые, говорят против нее. Видимо, она предупредила своего сообщника о том, что они с Барлоу выезжают, и дала ему возможность подготовиться к встрече.
– Слишком много допущений, вы не находите? – Энсон сделал движение, намереваясь встать.
– Согласен, согласен, но все это, по меньшей мере, настораживает. Есть еще отпечаток протектора, обнаруженный возле той кабины. Такой же след мы нашли и в кустах рядом с местом происшествия, а это уже кое-что. Если у машины любовника миссис Барлоу будут покрышки, соответствующие этому отпечатку, ему придется многое объяснить. Правда, сперва мы должны его разыскать.
У Энсона сжалось сердце, но он сохранил безразличное выражение лица.
– Почему вы решили, что след был оставлен именно в тот вечер? – спросил он.
Хармас выпрямился в кресле.
– Это еще не все, старина. Вопросы потом. Барлоу был чемпионом по стрельбе из пистолета и имел два «кольта» тридцать восьмого калибра. Оба исчезли. Миссис Барлоу сказала нам, что ее муж отдал кому-то один из своих пистолетов, но Гарри Саймор, президент клуба, заявил, что такого быть не может, ибо Фил Барлоу никогда не расставался с «кольтами». Они были ему дороги. У меня возникло подозрение, что его застрелили
– Да, вы неплохо поработали, – произнес Энсон, наклоняясь, чтобы расслабить шнурок ботинка. Он чувствовал, что бледен как мертвец, и, пытаясь это скрыть, проклинал себя за то, что воспользовался револьвером Барлоу. Но ведь тогда казалось, что это так удобно… Господи, во что же обойдется ему эта страшная оплошность!
Он выпрямился.
– А что думает лейтенант Джонсон? Считает ли он, что это Барлоу совершил нападение на станцию? Кстати, это неплохое объяснение тому, откуда у него взялись деньги на первый взнос. И вот почему он заплатил наличными.
– Это похоже на правду, – согласился Хармас, задумчиво почесав лоб, – но все же нельзя забывать, что у миссис Барлоу был любовник.
– Кто же он? – спросил Энсон.
– Мы его разыскиваем. Должно быть, этот парень где-то неподалеку, – ответил Хармас, допивая кофе. – Итак, теперь вы в курсе дела. Когда я расскажу обо всем Мэддоксу, он будет в восторге. Очень сомневаюсь, что миссис Барлоу получит свою страховку, но почти уверен в том, что ее ждет газовая камера.
Энсон поднялся.
– Вам осталась самая малость, – сказал он. – Найти улики. До тех пор, пока у вас их нет, я буду заниматься моей клиенткой как положено. До встречи.
Он вышел из холла. Хармас с недоумением посмотрел ему вслед.
Хармас только что позавтракал и уселся в холле гостиницы почитать газету, когда с улицы вошел Джонсон.
– Ваше предложение поискать отпечатки пальцев оказалось очень плодотворным, – сказал он, – я думаю, что мы напали на след этого мошенника. В ее спальне нашлись два типа отпечатков. Первые не числятся в наших картотеках, а вот вторые принадлежат некоему Джерри Хогану, бывшему боксеру, чемпиону Калифорнии в полутяжелом весе. Теперь он работает в Бренте у букмекера Джо Дункана.
– А вы идентифицировали отпечатки на футляре от пистолета?
– Да, Хоган не трогал футляр. Отпечатки принадлежат другому. Я хочу допросить Хогана немедленно. Пойдете со мной?
– Конечно, пойду! – воскликнул Хармас.
Джерри Хоган усмехнулся и свободно откинулся в кресле.
– Давайте побыстрее, ребята, – сказал он, – у меня дела. Чего вы от меня хотите?
– Где вы были ночью двадцать первого сентября? – спросил Джонсон.
– А в чем дело? – Хоган улыбнулся еще шире.
– Где вы были и чем занимались?
– Неужели я должен помнить? – Хоган пожал плечами. – Ведь прошло уже две недели, не так ли?
– Вспомните, если не хотите нажить неприятности, – резко сказал Джонсон, – очень вам советую.
– Ну, коль уж это так серьезно… Хорошо, постараюсь ответить, – он вытащил из кармана блокнот, – вы говорите, двадцать первого сентября?
– Да, двадцать первого сентября.
– Я ездил в Лэмбсвил по поручению Дункана. Какое время суток вас интересует?