К черту! или Любовь контрактом не предусмотрена
Шрифт:
– Соврешь? Ради меня? – я удивленно вскинула брови.
– На что только не приходится идти, – пробурчал любитель честности и прозрачности. – Олеся…
Внутри все перекувыркнулось от хриплых ноток в его голосе.
– А?..
Я разжала одну из ладоней и подушечкой пальца пробежалась по мурашкам, заполонившим загорелую шею. Забавные. У чертей бывают мурашки…
И все-таки, что там у нас с хвостом? Почему-то казалось, что сейчас он не станет возражать, если я вдруг решу стянуть с него брюки. Немножко. «Закрыть вопрос», так сказать. Он же с меня стягивал! Закрывал! Так вот… Мне тоже один
Зеленые глаза оказались как-то совсем близко. Опасно. В горле резко пересохло, и я облизнула губы. Судя по метнувшемуся к ним взгляду, вмиг потемневшему, микрожест не остался незамеченным.
– П-пить… Х-хочется… – запинаясь, прошептала я.
– Принесу воды, – севшим голосом пробормотал Дрейк, неохотно выпутываясь из захвата.
Едва чертовски привлекательная физиономия исчезла из поля зрения, я смогла вдохнуть полной грудью. Сердце колотилось шумно и непристойно. В голове кружилась крамольная идея найти повод, чтобы Даррел не уезжал. Остался тут. Со мной.
Я поерзала затылком на неудобном подголовнике, возмущенно пихнула локтем пыточный агрегат и… ахнув, свалилась вниз. Прямо на ковер.
Ммм… Мой пушистый коврик… Так-то лучше.
– Да нормальный же диван! – растерянно пробурчал черт надо мной, и я, кажется, отключилась.
Глава 15
Проснувшись, первым увидела стакан воды. Он стоял на книжке, а та, в свою очередь, прижимала собой пушистый ковер напротив моего лица. Солнце нещадно лезло в глаза, белый ворс – в нос. Эти двое явно решили меня достать! По горлу будто стадо овец прошагало, оставив там свою ценную шерсть. Я закашлялась, потянулась к воде и жадно опустошила стакан.
Черт, подвид заботливый. Бывает же, а?
Дрейка дома не было. Об этом говорило все, даже звенящий тишиной воздух, не разбиваемый привычным шелестом клавиш. То ли Даррел не успел вернуться со второго захода в клуб, то ли снова куда-то убежал. Неуловимый черт.
Я поднялась с ковра и поплелась в ванную. Существо, ранее известное как Ласкина Олеся Владимировна, теперь больше напоминало всклокоченную Бабу-ягу. Одна щека красная, очень фактурной помятости, другая бледная… Волосы торчат снопом сена. А в глазах – лихорадочные огоньки, кричащие, что все она, эта Ласкина, прекрасно помнит. И как за рубашку чертову хваталась, и как мурашек ощупывала… И как в штаны своего работодателя намеревалась залезть. Дважды.
Я прикрыла тяжелые веки, не в силах более разглядывать следы собственного грехопадения. Стыдно-то как.
Мое пальто висело на вешалке в прихожей. Стало быть, Дрейк действительно уходил «поработать» и даже возвращался сюда. И ушел…
Следующие несколько часов я искренне пыталась радоваться отсутствию домовладельца. Заварила себе чай покрепче, расчехлила ноутбук, достала правки к диплому… И постаралась настроиться на рабочий лад. Но мысли предательски скатывались к морскому запаху, травянистой зелени и бессовестно привлекательным мурашкам на загорелой шее.
Вот же… черт!
Меньше всего я рассчитывала, что мою голову до краев заполонит… этот. Наглый… Хвостатый…
К Юрке-то я уже привыкла. Позволяла себе пять минут помечтать о голубых глазах и – снова в строй. А этот черт – драного нефилима ему в клиентки! – на несколько часов выбил меня из колеи… И я совершенно не представляла, что с этим делать. Поэтому решительно оделась, натянула пальто, пропахшее сигаретным дымом, и вышла на улицу.
Стоило признать, что у меня стресс на фоне… чего-то. Вчера я переволновалась, когда Дрейк поймал меня в клубе и повез домой. И порадовалась, когда не стал наказывать. И этот швархов стакан на коврике… Я была Даррелу благодарна. И хотела это как-то продемонстрировать.
Через час я вернулась к новостройке с двумя набитыми продуктами пакетами. Еле в дверь протиснулась! Хмурый «дневной» консьерж лифт мне вызвать не удосужился, и я в который раз подумала, как с Витторио нам повезло. Неужели этому хоть немножко улыбнуться трудно? Щеки надорвет?
Пакеты оттягивали руки, покоившаяся на дне винная бутылка стукалась о ногу. Но я не готова была расстаться с посетившей меня идеей на половине пути, так что упорно тащила их по коридору к заветной двери.
Не знаю, чем там кормят в Аду, но, судя по заказываемой пицце, мой черт не слишком привередлив в еде (в отличие от всего остального). А мне надо было занять чем-то руки. Мама всегда жарила утку, когда нервничала. Или строгала тазик «Оливье», не дожидаясь Нового года. По обильному изысканному ужину, спонтанно случившемуся среди рабочей недели, можно было определить, что она снова повздорила с боссом.
Я же намеревалась приготовить доб по-провански. Почему именно его – и сама не смогла бы объяснить. Видимо, разговор с Дрейком о подругах навеял, а потом и странная клубная вечеринка, на которой я чувствовала себя чужой…
Когда нам с Миланой было по пятнадцать, ее родители решили развестись. Процесс вышел сложный и нервный, и Ивлеву на целый год отправили во Францию, к бабушке. Тогда разлука друг с другом показалась нам самым тяжелым испытанием в жизни. Но мы не сдавались – созванивались, списывались…
Милана каждый день присылала мне забавные фотографии и истории о быте французской деревни, забрасывала рецептами, которые были в ходу у ее бабушки, и пару раз отправляла обычной почтой фирменные прованские специи. Она вообще была ярой фанаткой кулинарных изысков, что порой плачевно сказывалось на ее фигуре. Сейчас никто бы не поверил, что рыжеволосая тростиночка была весьма аппетитной пышкой и не могла пройти мимо итальянской кондитерской.
Я скучала по тем временам. Тогда юношеский максимализм и вера в лучшее заряжали чувством, что нам по силам справиться с любыми трудностями. Да даже мир изменить – по плечу! Главное – быть вместе и пронести свою дружбу через все испытания.
Не пронесли. Уронили… Даже и не помню, на какой кочке споткнулись и как умудрились стать врагами.
Шмыгнув носом – не везет мне с простыми человеческими отношениями! – я сунула ключ в скважину и протиснулась в дверь. Что-то мягкое невесомо коснулось щиколотки, но тут же исчезло. Я вздрогнула и покрутила головой во все стороны, но ничего, кроме пакетов, не обнаружила.
Итак, доб по-провански. По сути – простая говядина, замаринованная в красном вине и сушеных травах, обжаренная и протушенная в течение нескольких часов. Дар, как обычно, вернется к ночи, так что у меня полно времени.