К дальним берегам
Шрифт:
Адам потряс его за плечо.
– Она теперь в тяжких трудах, и это будет продолжаться еще несколько часов, – сказал он. – Скоро все свершится.
Бурк кивнул, затем снова обернулся к двери, ибо стоны оттуда
– Образумься, парень! – убеждал он его, с силой тряся за плечи. – Не вноси туда лишнюю сумятицу, как самый последний дурак! Скоро все кончится!
Алекс скривился. Адам, разумеется, прав! Кое-как он овладел собой и принялся шагать по комнате. Но как только суета и взволнованные разговоры там усиливались, повышалась и его нервозность. Казалось, прошло целое столетие, но наконец комнату пронзил крик, громкий и разъяренный. В целом мире не было подобного ему! Неистовый плач только что родившегося ребенка.
А потом дверь открылась и с порога ему улыбнулась Дженни, уставшая, но безмерно счастливая.
– Войди, – прошептала она, маня его рукой. – Только ненадолго. Ей надо поспать.
Алекс ринулся прямо к постели, где Элизабет изнуренно ему улыбалась. Лицо ее было раскрасневшимся и мокрым, фиолетовые глаза смотрели с гордостью, спутанные волосы копной лежали на подушке. Но ему показалось, что никогда раньше она не была столь прекрасной.
– У тебя сын, – прошептала Элизабет с радостью.
И действительно, рядом с ней лежал сморщенный розовый младенец, его личико кривилось от желания снова заплакать.
– Он голоден. – Элизабет нежно взяла ребенка, поднесла к груди, и он с жадностью начал сосать. Алекс с удивлением смотрел на это, опустившись на колени и держа ее за руку. Он не мог избавиться от чувства, что является свидетелем чуда.
Элизабет глядела на них обоих, ощущая беспредельное, всепоглощающее счастье. Никогда она не могла себе представить, что жизнь может принести столько радости. Все, что желала в этом мире, находилось здесь, рядом с ней, в этой самой комнате.
Стивен Чарльз Бурк, родившийся в Филадельфии, был живым символом безграничной, необыкновенной любви его родителей, которая с годами становилась все сильнее и прекраснее.