К осознанию русского народа: О развитии великороссов в Царской России
Шрифт:
Что изменилось после отмены крепостного права?
Диаграмма 22.1 показывает, что и после отмены крепостного права к 1897 году численность дворянства продолжала удваиваться. Ясно, оплата их службы Двору Романовых тоже увеличилась. За счет чего? Деньги с неба не сваливаются. Их Двор Романовых мог получить с поддатных всей территории Царской России. О той несправедливости, которая творилась в податной сфере экономики Царской России, размышляли и писали многие.
И писатель Федор Михайлович Достоевский.
И русский историк, журналист и писатель Михаил Петрович Погодин.
И журналист, издатель общерусской газеты «Новое время», Алексей Сергеевич Суворин.
И русский философ и публицист Василий Васильевич Розанов.
Обобщение их мнений сделано в публикации:
Сергей Сергеев. Нация в русской истории [75] .
Для данной главы имеет смысл показать разницу отношений власти Царской России к жителям центральных губерний и к жителям периферийных присоединенных земель.
75
«В Финляндии православным запрещалось преподавать историю, в то время как финны могли занимать любые должности на территории всей империи. Вообще, княжество Финляндия представляло собой, по сути, независимое государство, имевшее свой парламент (язык заседаний которого был шведский) и не платившее налоги в имперскую казну. Финские товары продавались в остальной России беспошлинно, а русские товары в княжестве пошлиной облагалась».
В Прибалтике власть фактически принадлежала корпорации остзейского дворянства, делопроизводство и преподавание в учебных заведениях велось на немецком языке, на нем же (до 1885 года) рижские бургомистры вели переписку с царским правительством.
Туркестан.
«С 1868 по 1881 год из Туркестана в Государственное казначейство поступило около 54,7 млн рублей дохода, а израсходовано было 140,6 млн, то есть почти в 3 раза больше. Разницу Туркестанский край «изъял» за «счет податных сил русского народа».
Из отчета полковника А. Н. Куропаткина Военному министерству, 1879 год:
«Оседлое население Туркестанского края по своему экономическому положению стоит в значительно лучших условиях, чем земледельческое население России, но участвует в платеже всех сборов в гораздо слабейшей пропорции, чем русское население».
Кавказ.
«В 1890-х годах государство тратило на Кавказ до 45 млн. в год, а получало только 18 млн. Естественно, дефицит в 27 млн опять–таки покрывал великорусский центр».
Из рапорта управляющего Бакинской казенной палатой А. А. Пушкарева, начало 1880-х:
«Несравненно богатейшие жители Закавказского края по сравнению с какой–нибудь Новгородской или Псковской губерниями, платят вчетверо меньше по смете гражданского управления, не считая военной».
Как видите, разница отношений власти Царской России заключается в том, что перерасход в присоединенных землях компенсируется «изъятием» доходов податного русского народа центральных губерний. то есть у великороссов. Как это можно осознать:
«В 1868–1871 годах русские центральные земледельческие районы, приносившие 10,39% дохода, расходовали только 4,6% от общего бюджета, а в 1879–1881 годах показатели доходов и расходов были 11,1 и 5,42% соответственно. Центральный промышленный район давал бюджету в 1868–1871 годах 6,2% дохода, а расходов на него приходилось 3,3%, в 1879–1881 годах эти показатели составляли 6,34 и 2,83%. Получалось, что в среднем на душу населения в губерниях Европейской России приходилось в 1,3 раза больше прямых податей, чем в Польше, в 2,6 раза больше, чем в Закавказье, почти в два раза больше, чем в Туркестане. По некоторым подсчетам, население окраин ежегодно «обогащалось» в среднем на сумму от 12 до 22 рублей на одну душу мужского пола».
Поэтому неудивительно возмущение А. С. Суворина:
«…Центр наш стал ослабевать еще с XVIII столетия. Из него брали все, что можно было взять, — деньги, войска, интеллигенцию — и почти ничего в него не возвращали, то есть не удобряли землю, не насаждали земледельческих школ, не распространяли грамотности, не учреждали высших учебных заведений, даже обходили железными дорогами. Наш Центр изнемогал под бременем расходов и напряжением всех своих сил создавал мощь государства, а государство, расширяясь в границах, забывало этот Центр. <…> Бедные русские селения остаются в таком же виде, как при царе Алексее Михайловиче….»
О том же писал В. В. Розанов:
«Ничего нет более поразительного, как впечатление, переживаемое невольно всяким, кто из центральной России приезжает на окраину: Калужская, Тульская, Рязанская, Костромская губернии — и вся центральная Русь напоминает какой–то старый чулан со всяким историческим хламом,.. Можно подумать, что «империя» перестает быть русской, что не центр подчинил себе окраины, разросся до теперешних границ, но, напротив, окраины срастаются между собою, захлестывая, заливая собою центр, подчиняя его нужды господству своих нужд, Русские в России — это, на них возлагают все тяжести и уплачивают за труд ударами бича».
Разницу характеризует и отношение власти Царской России к великороссам и другим народам. Власть легко могли отдать в «крепостные» православных крестьян «дворянам–мусульманам и дворянам–иудеям». Например, в XVIII веке:
«Нота Ноткин и Иосиф Цейтлин, оставаясь в иудейской вере, владели большими имениями с сотнями крепостных» православных крестьян. «При этом православные дворяне владеть крестьянами–мусульманами не могли, а крепостных иудеев в природе и вовсе не существовало».
«В конфликтах русских и малых народов царская администрация, как правило, вставала на сторону последних потому что эти народы платили «ясак» не в государственную казну, а непосредственно в казну императорской фамилии».
Конечно, можно умиляться мнением врача Боткина, который писал И. С. Тургеневу:
«Какова бы ни была Россия — мы прежде всего русские и должны стоять за интересы своей родины, как поляки стоят за свои. Прежде всякой гуманности и отвлеченных требований справедливости идет желание существовать, не стыдясь своего существования». В общем, права или нет моя страна, но это моя страна».
Завершить изложение фрагментов из исследования Сергея Сергеева «Нация в русской истории» следует выдержкой из «Дневника писателя» Федора Михайловича Достоевского: