К сердцу прижмёт – к чёрту пошлёт…
Шрифт:
И вдруг она ясно поняла, что всё сделала правильно. И вообще давно надо было уйти оттуда. Психологи не зря говорят, что время от времени нужно менять место работы и сферу деятельности, чтобы не обрастать мхом и болезненными связями.
Вот осталась бы и разрывалась между Русланом и Оксанкой. И с тем хорошо работается, ссориться не хочется. И эту глупую курицу жалко, но работать в таких натянутых отношениях невозможно. Пусть даже Оксанка уволится (скорее всего, уволится), Руслана Маша по-прежнему будет видеть каждый день и осуждать за жену, за Оксанку. Мысленно, правда. Ещё не хватало встревать в чужие отношения. Каждый сам отвечает за свои поступки. Вот и она, Маша, за свои ответит сама.
А фирма? Не так уж Маша и стремилась к этой новой должности. Да, авторитет выше. Да, зарплата больше. Но и ответственность, извините, на порядок выше. А коллектив новый большой женский. Сплетни, слухи, подставы, интриги – всё в двойном размере и с новыми силами. А нервы они же не железные. И, как известно, восстанавливаются медленно и не полностью.
Так что, согласилась Мария с психологами, работать надо с удовольствием и желанием, а не с нервотрёпкой. «Собственно, вот так естественный отбор офисного планктона и происходит, – сыронизировала по поводу своей ситуации Маша. – Амбициозные и успешные лезут вверх, не обращая внимания на синяки и шишки, рассудительные исполнители толкутся в середине, а плаксивые меланхолики скатываются вниз по карьерной лестнице.
Себя она причисляла к твёрдым середнякам. Топовые должности сами по себе её не прельщали. Она вообще не любила публичности в любом виде. И умом понимала, что её потолок – начальник отдела, заместитель, но никак не шеф. Так что сожаления об уходе не было.
А вот сожаление об Александре было. Сильное. До боли в душе. Мужчина поразил её, увлёк, взял в плен. Причём легко и небрежно даже. Зацепил, но… Они из разных песочниц, и это объективно.
– Придётся пострадать, – шёпотом оценила свою жизнь Маша. – Зато урок будет… и память, – добавила она через паузу.
Получив «благословение» шефа, Маша расслабилась. Все необходимые звонки и действия она совершила. Можно заняться собой. Подготовиться к завтрашнему утреннему собеседованию, просто отдохнуть.
Она разделась, взяла домашнюю одежду и засела в душе. У её кабины был поддон с высокими бортами. Специально так выбирала. Маша частенько любила посидеть в этой небольшой ванночке, сдабривая воду ароматическими солями и слушая лёгкую немного уже забытую музыку. Всё нормально, она выкарабкается, решила про себя Маша.
***
– Нет, ну, ты посмотри, сбежала зараза! – возмущался Петров. – Ты куда смотрел?! – рявкнул он на водителя.
– Да я, Александр Михайлович, и подумать не мог, – оправдывался тот. – Отошёл только кофе попить. – Они же сами к вам прыгают обычно, ещё и не вытащишь. Кто ж знал?!
– Кто знал, кто знал?! А что не видно, что это совсем другая женщина?
– Вот и я о том же, – почесал затылок водитель. – Думал по делу что-то надо. Про неё же так и говорят: снежная баба. Мужики же на подлёте к ней замерзают. На любителя она.
– Считай, что такой любитель нашёлся. И не смей больше небрежно отзываться о Марии Витальевне.
– Понял! – живо заверил водитель и замолчал. Ну, его! От греха лучше прикусить язык.
Но Петров про себя уже решил, что этого Володю он переведёт на другую машину. Ездить с ним и с Машей этот водитель больше не будет. Нечего его женщину обсуждать.
– Значит, так! Сейчас едем в офис, надо с этой Кариной разобраться, чтобы не мешалась под ногами, а потом – домой. Ты ключи от машины Марии Витальевны передай Борису. Пусть перегонит машину к её дому.
– Понял, Александр Михайлович, – с готовностью отозвался водитель.
Он уловил по тону хозяина, что накосячил, но где накосячил ещё не разобрался. Однако справедливо опасался последствий. Хозяин на разборки был скор.
Петров сел в машину и начал набирать звонки по степени важности. Маша ни на один его звонок не ответила, а его эсэмэски остались непрочитанными. «Обиделась, – ещё раз констатировал Петров. – Ну, ничего. разберёмся».
– Нина, сгребай свои бумажки, дело откладывается. Сбежала моя принцесса, – почти с улыбкой произнёс он в трубку.
– А я бы на твоём месте, Петров, не улыбалась, – озадачила его одноклассница, которая теперь заведовала их районным ЗАГСом. – Если девушка накануне регистрации сбегает, то явно не по пустяку.
– Да она вообще про регистрацию не знала! – возмутился Петров. – Я хотел ей сюрприз сделать, – оправдывался взрослый сорокапятилетний мужик.
– Ох, и дурак же ты, Петров! – посочувствовала ему Нина. – кто ж такие сюрпризы так делает?! Ты хотя бы уверен, что нравишься ей? Она вообще замуж хочет? А за тебя замуж? Или ты считаешь, что любая баба за тобой побежит только пальчиком помани?!
– Чёрт! Похоже права ты, Нинка. Я думал, она сразу согласится. Нам же хорошо было. Это же не подделаешь! Я чувствовал!
– Чувствовал он, – с сарказмом оценила Нина. – Ладно, разберёшься со своей принцессой, приходите. Так и быть распишу сразу же.
– Спасибо, мать! Я там твоим пацанам газельку грузовую подогнал. Не новая, но в отличном состоянии. Списывали в гараже по сроку. Прими, не обижайся.
– Ладно, спасибо, – проворчала старая подруженция. – Вадька рад будет, ему как раз небольшой грузовичок нужен. Пока.
Конец ознакомительного фрагмента.