К вопросу о циклотации (сборник)
Шрифт:
ЮРКОВСКИЙ, намеревавшийся взять в руки счетную линейку, невольно отдергивает руку и снова устремляется в свой поход по кают-компании.
ЕРМАКОВ: Четыре минуты…
Внезапно все стихает. Сигнальные лампы гаснут. Некоторое время все молчат.
ЕРМАКОВ: Четыре минуты двенадцать секунд… Отбой!
СПИЦЫН (облегченно): Ф-фу… Пронесло… (Поворачивается к Юрковскому.) А ты все-таки фат, Володенька Сергеевич, да еще и психопат притом…
ЮРКОВСКИЙ:
СПИЦЫН: Ты не нукай, а достань-ка лучше новый циркуль… И в следующий раз ломай свои циркули…
ЮРКОВСКИЙ: Тебе хорошо… а у меня и без того на счету целая куча этих рентгенов!
ЕРМАКОВ (задумчиво): Удивительное невезение. Такие вещи раз в сто лет бывают.
БЫКОВ: А что это было?
ЮРКОВСКИЙ: Ясно даже и ежу – космическое излучение. Впрочем, в Антарктике вы этого не проходили.
БЫКОВ так рад, что не реагирует на выпад.
БЫКОВ: А я, признаться, думал, что у нас кожух фотореактора пробило…
СПИЦЫН: Если бы лопнул кожух, мы с тобой, Алексей Петрович, путешествовали бы дальше в виде космической пыли.
ЕРМАКОВ: Нет. Это был, конечно, блуждающий пакет.
БЫКОВ (удивленно): Блуждающий кто?
ЮРКОВСКИЙ (авторитетно): Блуждающий пакет, товарищ химик-водитель, есть не что иное, как туча протонов сверхвысоких энергий. Какая-нибудь звезда в оное время выплюнула протуберанец, и потащился он между звездами, подгоняемый магнитными полями, а мы в него и врезались…
ЕРМАКОВ: А он таскался, может быть, миллионы лет…
СПИЦЫН: Редчайший случай.
ЕРМАКОВ (с обычной сухостью): Экипажу немедленно в медотсек, на прививку арадиотина.
СПИЦЫН (жалобно кряхтя): А может, обойдемся, Анатолий Борисович?
ЕРМАКОВ: Нет, не обойдемся. Вы, Спицын, первый. Жду вас в медотсеке через две минуты. (Уходит.)
СПИЦЫН (снимая куртку): Терпеть не могу уколов, братцы…
ЮРКОВСКИЙ: А я терпеть не могу лучевой болезни. Иди, а то я пойду вне очереди.
СПИЦЫН: Вне очереди командир все равно не пустит…
Пойду, ладно уж… (Уходит.)
БЫКОВ (с иронией): Все-таки, Владимир Сергеевич, «отважным межпланетникам» приходится иногда «мужественно смотреть в глаза опасности»?
ЮРКОВСКИЙ (усмехается): Это, дорогой товарищ, еще не опасность… Это элементарный первобытный страх всего-навсего! А вот…
ГОЛОС ЕРМАКОВА (по радио): Юрковский, в медотсек!
Рубка.
– Абсолютное время сорок шесть суток восемь часов семь минут. Скорость девять миллионов восемьсот тридцать три тысячи метров в секунду. Ускорение один запятая один «же». Готовимся к повороту для торможения.
Кают-компания. ЮРКОВСКИЙ с презрительным видом выносит посуду на камбуз. БЫКОВ, развалившись в кресле, делает вид, что читает книгу.
ГОЛОС ЕРМАКОВА (в микрофон): Подготовиться к повороту – Юрковскому и Быкову закрепиться в креслах.
ЮРКОВСКИЙ выскакивает из камбуза и с радостным видом бросается в кресло. БЫКОВ в недоумении.
ЮРКОВСКИЙ: Пристегивайтесь, юноша. Будем переворачиваться.
БЫКОВ (медленно начинает пристегиваться): Как переворачиваться?
ЮРКОВСКИЙ: А так, вверх ногами. Пристегнулись?
БЫКОВ: Пристегнулся. А что все-таки будет?
ЮРКОВСКИЙ: Я же говорю, пойдем к Плутону кверху ногами.
Руки Быкова судорожно вцепляются в подлокотники.
ГОЛОС ЕРМАКОВА: Готовы?
ЮРКОВСКИЙ (небрежно): Вполне.
БЫКОВ (неуверенно): Кажется, да…
Рубка. Ермаков и Спицын, пристегнутые к креслам, глядят на приборы.
СПИЦЫН (тихо): Пять… четыре… три… два… один… Ноль!
Палец ЕРМАКОВА нажимает клавишу.
В космосе. «Скиф» плавно, но быстро переворачивается на сто восемьдесят градусов. Вспышки плазмы направлены теперь вправо от зрителя.
В кают-компании. Заканчивается момент поворота, словно взмах гигантских качелей. Напряженное лицо БЫКОВА. Дверь на камбуз распахивается, выкатываются грязные тарелки.
Из рубки спускается СПИЦЫН.
СПИЦЫН: Вот и все. Расстегивайтесь.
Быков расстегивается, робко поднимается.
БЫКОВ: Богдан Богданыч, правда, что мы сейчас вверх ногами?
СПИЦЫН удивлен, затем, поняв, в чем дело, поворачивается к ЮРКОВСКОМУ.
СПИЦЫН: Мы? Нет, мы с тобой нормально. Это Юрковский вверх ногами.
ЮРКОВСКИЙ молча ползает по полу и собирает посуду.
СПИЦЫН (говорит, показывая руками): Мы просто начинаем торможение, Алеша. Прошли половину пути реактором к Солнцу, набрали скорость в десять тысяч километров в секунду, а теперь перевернулись реактором к Плутону, чтобы прийти к цели с нулевой скоростью.
БЫКОВ: Только и всего?
ЮРКОВСКИЙ (из-под стола): Только и всего! Святая простота!
Рубка планетолета. ЕРМАКОВ у микрофона бортового журнала.