К востоку от Эдема
Шрифт:
— Да, он говорил это, — заметил Ли, стоя в дверях, но говорил с сожалением. Не нравилось ему это.
— Разве? — сказал Адам.
Ли ступил в комнату. В правой руке он держал большую соусную ложку, подставив под нее левую горсть, чтобы не капало на ковер. Но войдя в гостиную, он забыл о предосторожности и начал размахивать ложкой, роняя капли жира на пол.
— Вы вот спросили, и я тоже засомневался, — говорил он. — То ли он огорчался из-за этого, то ли я ему свое отношение приписываю.
— Чего ты так разволновался? — сказал Адам. Словом нельзя обменяться сразу на свой счет принимаешь.
— Может быть, не наука стала большой, а человек — маленьким? — горячился Ли. — Люди падают на колени перед атомом, а душа у них при этом разве уменьшается до размеров атома? Может быть, узкий специалист-это просто трус, который боится высунуться из своей скорлупы? Он дальше своего участка ничего не видит, а за забором-то — целый мир!
— Мы же о другом говорим, — возразил Адам. — Только о том, как на жизнь заработать.
— На жизнь заработать, деньги заработать, — возбужденно продолжал Ли. Деньги заработать — легче легкого, если тебе только деньги нужны. Но людям не деньги нужны. Большинству роскошь подавай, преклонение, власть…
— Хорошо, ты что — против учения в колледже возражаешь? Мы же только о колледже говорим.
— Прошу прощения, — сказал Ли. — Вы правы, я в самом деле чересчур разволновался. Нет, я не возражаю против учения в колледже. При условии, что колледж — это то место, где человек обретает связь с миром. Станфорд — это то место, Арон?
— Не знаю, — задумчиво откликнулся тот.
На кухне что-то зашипело.
— Боже ты мой! — воскликнул Ли. — Проклятые потроха убежали. — И стремглав кинулся из гостиной.
Адам тепло посмотрел ему вслед.
— До чего замечательный человек. И друг замечательный.
— Хорошо, если бы он до ста лет прожил, — сказал Арон.
— Откуда ты анаешь? — фыркнул Адам. — Может, ему уже сто?
— Как дела на холодильной фабрике, отец? — спросил Кейл.
— Неплохо. Вполне себя окупает да и прибыль кое-какую дает.
— Я кое-что придумал, чтобы она настоящий доход приносила.
— Не будем сегодня о делах, — сразу же возразил Адам. — Отложим на понедельник, ладно?.. А знаете, продолжал он, — до чего же хорошее у меня сегодня настроение. Давно такого не было. Такое чувство, будто… как бы сказать… будто исполнились все мои желания. Может, просто выспался как следует, и душ подбодрил. А, может, оттого, что мы все вместе и в доме покой. — Он улыбнулся Арону: — Мы и не знали, что будем так скучать без тебя.
— Я тоже скучал, — признался Арон. — Первые дни вообще казалось, что умру без вас.
Вошла запыхавшаяся Абра. Щеки у нее порозовели, глаза радостно сияли.
— Видели? — воскликнула она. — На Бычьей горе — снег.
— Я тоже заметил, — сказал Адам. — Говорят, это обещает удачный год. А удача никогда не помешает.
— Я дома едва притронулась к еде, — заявила Абра. — Берегла аппетит.
Ли церемонно извинялся за то, что обед получился не такой, как хотелось бы. Он бранил газовую плиту, которая жарит не так, как дровяная. Ругал новую породу индеек, у которой нет чего-то такого, чем славилась индюшатина в прежние времена, но его дружно перебили, сказав, что он ведет себя, как старая хозяйка, напрашивающаяся на похвалу, и он засмеялся вместе со всеми.
Когда был подан грушевый пудинг, Адам открыл шампанское. Настал торжественный миг. За столом воцарился дух изысканной вежливости и доброжелательности. Всем хотелось сказать тост. По очереди выпили за здоровье каждого, а Адам даже произнес небольшой спич в честь Абры.
Глаза ее сияли. Арон под столом пожал ее руку. Вино успокаивающе подействовало на Кейла, и он перестал нервничать из-за подарка. Покончив с пудингом, Адам сказал:
— Такого замечательного Дня благодарения я просто не помню.
Кейл достал из кармана пиджака пакет, перевязанный красной тесьмой, и положил его перед отцом.
— Что это? — спросил тот.
— Подарок.
Адам был доволен.
— Не Рождество, а смотри-ка — подарок. Интересно, что это может быть?
— Носовой платок, — сказала Абра.
Адам снял тесьму, развернул бумагу и в изумлении уставился на деньги.
— Что это? — спросила Абра и привстала посмотреть. Арон тоже нагнулся вперед. В дверях напрасно старался сохранить спокойствие на лице Ли. Он кинул на Кейла быстрый взгляд и увидел в его глазах ликующее торжество.
Медленно, словно нехотя, Адам развернул банкноты веером.
— Что это?.. — будто откуда-то издалека донесся его голос и оборвался.
Кейл судорожно сглотнул.
— Это тебе… я заработал… ты так много потерял на салате…
Адам тяжело поднял голову.
— Заработал? И каким же образом?
— Мистер Гамильтон… мы вместе… на фасоли, — выжал из себя Кейл и торопливо продолжал: — Мы заплатили по пяти центов под будущий урожай, а когда цены подскочили… Тут пятнадцать тысяч… это тебе.
Адам выровнял банкноты, завернул их в папиросную бумагу и вопросительно поглядел на Ли. Кейл чувствовал, что надвигается беда, вот-вот случится что-то непоправимое, и ему стало нехорошо. Отцовский голос сказал:
— Ты должен их вернуть.
Тоже словно издали Кейл услышал собственный голос:
— Вернуть? Кому?
— Тем, у кого получил.
— Британской закупочной компании? Как же они обратно возьмут? Они всем за фасоль по двенадцать с половиной центов платят.
— Верни фермерам, которых ты ограбил.