К звездам (Клуб Любителей Фантастики — « F»)
Шрифт:
Они что-то пробормотали — он даже не стал вслушиваться. Черт с ними, с теориями и блондинками на субмаринах. Эту затею нужно выкинуть из головы и оставить все как прежде. Глоток холодного воздуха после чада в баре приятно освежал. Машина стояла на месте, а над открытой дверцей склонились двое.
— Эй! Что вы там делаете?
Ян бросился к ним, скользя по обледенелой земле. Они быстро обернулись — белые пятна лиц — затем побежали во тьму.
— Стоять! Слышите вы! Стоять!
Взломали его машину, бандиты! Это им так не пройдет, Он бросился вдогонку за
Ян не заметил, как мелькнул кулак, лишь почувствовал взрыв боли в челюсти и упал.
Это был мощный жестокий удар, и Ян, вероятно, на секунду—другую потерял сознание, а потом обнаружил, что стоит на четвереньках и трясет головой от боли. Вокруг раздавались крики и топот, потом чьи-то руки схватили его за плечи и подняли. Кто-то помог ему добраться до паба, и там, в маленькой комнате, он рухнул в глубокое кресло. На лоб ему положили холодное мокрое полотенце. Почувствовав колющую боль в челюсти, он взял полотенце и стал прижимать его сам. Он поднял глаза на Рэдклиффа, сидевшего наедине с ним в этой комнате.
— Я узнал человека, который меня ударил, — сказал Ян.
— Не думаю, что вы могли его узнать, сэр. Я думаю, он не из тех, кто работает на заводе. Я велел присмотреть за вашей машиной, сэр. Похоже, ничего не исчезло, вы быстро вернулись. Похоже, дверцу немного повредили, когда открывали.
— Я сказал, что узнал его. Я отчетливо видел его лицо. Он работает на заводе.
Холодный компресс помог.
— Сэмпсон, что-то наподобие этого. Помните человека, который пытался нас спалить? Симмонс, вот как его звали!
— Этого не может быть, сэр. Симмонс умер.
— Умер? Не понимаю. Две недели назад он был совершенно здоров.
— Покончил с собой, сэр. Не мог смириться с мыслью, что опять придется нищенствовать. Он несколько лет учился, чтобы получить работу. А работал всего лишь несколько месяцев.
— Послушайте, перестаньте укорять меня. Вы со мной согласились, когда я сказал, что мы не можем оставить его на работе. Помните?
На этот раз Рэдклифф не опустил глаза, и в голосе его была необычная твердость.
— Я помню, что просил вас оставить его. Вы отказались.
— Не хотите же вы сказать, в самом деле, что я повинен в его смерти?
Рэдклифф не ответил, и отсутствующее выражение лица не изменилось Он не потупил глаз. Взгляд отвел Ян.
— Решения администрации порой бывают суровы. Но их необходимо выполнять. И все же я клянусь, что это был Симмонс. Выглядел он в точности, как тот.
— Да, сэр. Это его брат. Вы разыщете его довольно быстро, если захотите.
— Что ж, спасибо, что сказали. Полиция легко решит этот вопрос.
— Решит ли, инженер Кулозик? — Рэдклифф выпрямился в кресле, и в голосе его появились интонации которых Ян прежде не замечал. — Неужели вы донесете? Симмонс мертв, разве этого недостаточно? Брат присматривает за его женой и малышами. Все они нищенствуют. И будут нищенствовать всю жизнь. Вас удивляет, что он зол? Я его не оправдываю, ему не следовало этого делать. Но если вы его простите, люди будут вам благодарны. Он ведь не был таким, пока не лишился брата.
— Я обязан…
— Неужели, сэр? Что вы обязаны? Лучше всего оставить нас в покое. Если бы вы сегодня не сунули сюда нос, если бы не влезли туда, где вам не место, ничего бы не произошло. Оставьте уж все как есть.
— Не место?.. — Ян пытался принять эту мысль, смириться с тем, что эти люди относятся к нему именно так.
— Не место здесь. Я сказал достаточно, Ваша честь. Может даже более, чем достаточно. Что сделано, то сделано. Кто-нибудь подежурит у машины, пока вы соберетесь.
Он оставил Яна. И как никогда в жизни Ян чувствовал себя в полном одиночестве.
Вернувшись в отель в Уизбече, Ян почувствовал, что настроение окончательно испорчено.
Он быстро миновал толпу в баре Белый Лев и по скрипящим ступенькам поднялся в свою комнату. Ощущать ссадину на скуле было куда хуже, чем видеть ее. Он вновь промыл щеку холодной водой. Прижал к челюсти кусок влажной ткани и посмотрел в зеркало. Он чувствовал себя совершеннейшим болваном.
Налив себе основательную порцию виски, Ян не зряче уставился в окно и попытался понять, почему до сих пор не позвонил в полицию. С каждой уходящей минутой это становилось все менее реальным. Естественно, они пожелают узнать, с какой стати он откладывал вызов. Действительно, почему он откладывает? На него совершено жестокое нападение, машина взломана, повреждена. Он имеет полное право донести на этого человека.
Виновен ли он в смерти Симмонса?
Да нет же, это исключено. Если человек не может делать свое дело хорошо, с ним нельзя нянчиться. Если одному из десяти посчастливилось найти работу, ему нужно стараться — иначе его выгонят. А Симмонс не старался. Поэтому оказался на улице. И умер.
— Я тут ни при чем, — спокойно сказал Ян вслух. Затем принялся укладывать чемодан. Черт с ним, с этим заводом Валсокена, и со всеми, кто работает там. Его обязанности закончились, как только было завершено и поставлено на линию контрольное устройство. Техобслуживание не его дело. Кто-нибудь другой об этом позаботится. Утром он отправит рапорт, и пусть отныне инженерное общество ломает себе голову, что делать дальше. А у него впереди много работы — со своими рекомендациями он найдет из чего выбирать. И он не намерен более заниматься протечками спирта посреди замерзающих полей.
Лицо саднило, пытаясь заглушить досаду, на обратном пути он выпил больше, чем следовало. Когда машина оказалась у въезда в Лондон, в конце автострады, он переключил на ручное управление. Безрезультатно. Компьютер регистрировал уровень алкоголя в крови, тот превышал разрешающий максимум. Ручное управление отсутствовало. Езда была медленной и отупляющей — компьютер знал лишь несколько маршрутов, и ни один не устраивал Яна — коротким путем добраться было невозможно. Ожидание на каждом перекрестке, пропуск любого транспорта с ручным управлением — неважно, каким бы медлительным он не был, приводили в бешенство.