К звездам (сборник)

Гаррисон Гарри

— Это не мог быть он, сэр. Он умер.

— Умер? Не понимаю. Две недели назад он был совершенно здоров.

— Самоубийство, сэр. Не смог смириться с возвращением на пособие. Он несколько лет проучился, чтобы работу получить. А работал всего пару месяцев.

— Ну, меня-то упрекать не в чем. Насколько я помню, вы согласились, что уволить его необходимо.

На этот раз Рэдклиф глаз не опустил, в его голосе послышалась непривычная твердость:

— А я помню, что просил вас его оставить. А вы отказались.

— Уж не

считаете ли вы, что я каким-то образом виноват в его смерти?

Рэдклиф не ответил, лицо его оставалось бесстрастно. И он по-прежнему не отводил взгляда. Ян отвернулся первым.

— Иногда такие решения трудно принимать, — сказал он. —

Но они необходимы. Однако я поклясться готов, что этот человек Симмонс. Выглядит совершенно так же.

— Да, сэр. Это его брат. Выяснить это очень легко, если захотеть.

— Спасибо, что подсказали. Полиция быстро разберется.

— А надо ли, инженер Кулозик? — Рэдклиф сидел очень прямо, и в голосе его появился металл, какого Ян никогда прежде не слышал. — Надо ли ставить их в известность? Симмонс мертв — этого вам мало? А брат заботится о его жене и детишках. Все на пособии. Всю жизнь. Стоит ли удивляться, что он зол на вас? Я его не оправдываю, зря он это затеял. Но если вы забудете о случившемся — несколько человек будут вам благодарны. Он сильно изменился с тех пор, как нашел брата мертвым.

— Но я должен…

— Разве? Должен — что? Оставаться со своими, вот что. И оставить нас в покое!.. Если бы вы не явились нынче мозги нам полоскать, не стали бы лезть туда, где никому не нужны, ничего бы и не случилось. Оставьте нас в покое, говорю. Залезайте в свою машину и мотайте отсюда. И оставьте все как есть.

— Никому не нужен?.. — Ян пытался освоиться с мыслью, что эти люди могут относиться к нему таким вот образом.

— Здесь — нет. Я сказал достаточно, ваша честь. Делайте что хотите. Что случилось — того уже не изменишь. А за машиной вашей присмотрят, пока вы не соберетесь.

Он вышел, и Ян остался в одиночестве. В таком ужасающем одиночестве, какого не испытывал никогда в жизни.

Глава 5

Ян медленно ехал в гостиницу, в Уизбич, настроение у него было кошмарное. В баре «У Белого Льва» толпа…

Он быстро вошел и поднялся по скрипучей лестнице к себе в номер. Ссадина на щеке была не очень заметна, зато очень чувствительна. Он умылся холодной водой и снова прижал к лицу мокрую ткань, глядя в зеркало. И чувствовал себя — дурак дураком.

Потом налил большую порцию из бара в номере — и встал у окна, глядя на улицу отсутствующим взглядом и пытаясь понять, почему до сих пор не позвонил в полицию. С каждой минутой это становилось все невозможнее: ведь они захотят узнать, почему он не позвонил раньше. И чего он тянет? На него жестоко напали, машину взломали, повредили. У него все основания сдать этого человека!..

Неужели смерть Симмонса на его совести?

Не может быть, это просто немыслимо. Раз человек не работает, как положено, — он не заслуживает права на работу. Когда занят лишь один из десяти желающих, надо соответствовать. Иначе выгонят. А Симмонс не соответствовал, и потому его выгнали. А он себя убил.

— Я не виноват, — сказал Ян вслух, твердо.

И начал укладывать сумку. К дьяволу этот Уолсокенский завод и всю здешнюю сволочь. Он свое дело сделал: контрольная автоматика установлена — а эксплуатация не его забота. Пусть этим занимается кто-нибудь другой. Утром он пошлет рапорт — пусть инженерный совет думает, что тут делать дальше, — а его ждет масса другой работы. Положение позволяло ему выбирать, чем заняться, и он не хотел больше торчать на этом убогом спиртзаводе среди заледеневших полей.

Скула болела, и он выпил больше, чем следовало перед поездкой. Добравшись до лондонского выезда с автострады, Ян попытался отключить автопилот — однако ничего не вышло. Компьютер определил уровень алкоголя в крови — а он оказался выше допустимого — и теперь отказывался отдать управление. Машина ехала медленно, тупо. Ян бесился от злости, потому что в компьютере было лишь несколько маршрутов по Лондону, и все в объезд. Нигде угла не срежет, размышляет на каждом перекрестке и уступает дорогу любому с ручным управлением, даже если тот ползет как черепаха… Компьютер отключился только у самых ворот гаража, и Ян доставил себе маленькое удовольствие — разогнался по уклону и влетел на свое место, ударившись бампером о стену, несмотря на визг тормозов.

Он выпил еще и, проснувшись в три часа ночи, обнаружил, что свет не выключен, а телевизор в углу разговаривает сам с собой. Он навел порядок, улегся снова и проспал до утра.

Ян допивал кофе, когда раздался звонок в дверь. Покосившись на экран, он нажал кнопку дистанционного звонка. Это оказался его зять.

— Вид у тебя сегодня не блестящий, — сказал Тергуд-Смит, аккуратно кладя на диван пальто и перчатки.

— Кофе?

— С удовольствием.

— У меня и состояние не блестящее. — Ян уже решил, что правды никому не скажет. — Поскользнулся на льду, думал, без зубов останусь. А придя домой, хватанул лишнего, все старался боль заглушить. Чертова машина даже не дала мне ехать самому.

— Это проклятие автоматики. Врачу показывался?

— Нет нужды. Простой ушиб. Чувствую себя дурак дураком.

— Такое со всеми случается, даже с наилучшими из нас. Элизабет приглашает тебя сегодня к обеду. Ты сможешь?

— Еще бы! Она же лучший кулинар во всем Лондоне… Если только это не очередные смотрины.

Он подозрительно посмотрел на Тергуд-Смита. Тот поднял вверх палец и улыбнулся:

— То же самое и я ей сказал. И хотя она клялась и божилась, что эта девушка одна на миллион, — все-таки пообещала, что не позовет ее. Обедаем втроем.