К. Р.
Шрифт:
По-разному сложилась жизнь братьев и сестер нашего героя.
Младшего брата Дмитрия, как и Константина, готовили к военно-морской службе, но к морю он оказался еще более не приспособлен, чем старший брат Николай, — его немилосердно укачивало. Дмитрий получил прекрасное образование, хорошо разбирался в литературе, играл в домашних спектаклях, отличаясь незаурядными актерскими способностями. С детства страстно любил лошадей и мечтал о кавалерии, куда в конечном итоге и попал, став командиром лейб-гвардии Конногренадерского полка, а в 1914 году — генералом от кавалерии. Всю свою жизнь он посвятил лошадям, имел собственный конезавод под Полтавой, где разводил прекрасных рысаков для русской армии. К слову сказать, войну с Германией он предсказал за 15 лет, но не участвовал в ней, так как был очень близорук. Будучи убежденным женоненавистником, остался холостяком.
Младший сын Константина Николаевича — Вячеслав родился, когда Великий князь был наместником Царства Польского. Музыкально одаренный, проявить свои способности он не успел — не дожив до семнадцати лет, умер от туберкулеза. О талантливом юноше очень сожалел Петр Ильич Чайковский.
Дочь Вера рано вышла замуж за Вильгельма — Евгения, герцога Вюртембергского. Через три года муж скончался. Умер ее первый сын.
Дочери-двойняшки Эльза и Ольга вышли замуж за братьев Альбрехта и Максимилиана, немецких князей Шаумбург-Липпе. Их потомки до сих пор живут в Германии и других странах.
Дочь Ольга, в шестнадцать лет вышедшая замуж за греческого короля Георга I, родного брата Императрицы Дагмары, жены Александра III, легко вписалась в греческий королевский двор, так как отличалась кротостью и добротой. «Королева эллинов» — так ее называли в России. Король Георг I в разгар войны Балканских стран с Турцией был убит террористом, и королем Греции стал старший сын Ольги и Георга I — Константин I. Отец любил Ольгу и часто вздыхал: «Вот мой истинный наследник. Жаль, парнем не родилась».
Сделаем еще одно отступление, чтобы ясна была мозаика отношений в семье нашего героя. В середине 1860-х годов его отец Константин Николаевич встретил новую любовь. Фавориткой Великого князя стала балерина Анна Васильевна Кузнецова, побочная дочь знаменитого трагика Каратыгина. Любовная история была известна всему Петербургу.
Роман Константина Николаевича с Анной Кузнецовой плавно перетекал в почти семейное русло. Редкой красоты и изящества женщина, она оставляет театр и всю себя посвящает немолодому, женатому, имеющему восьмерых детей, много работающему, непростому по характеру и, в сущности, одинокому человеку. В их отношениях было много нежности и романтики, совместных прогулок, музицирования, чтения любимых книг. Константин Николаевич сумел передать возлюбленной свою любовь к поэзии Жуковского, вместе они часто читали его «Ундину».
Великий князь окружил отеческой заботой не только своих незаконнорожденных детей от этой связи, но и их мать. Он построил для Анны Кузнецовой небольшой особняк на Английском проспекте, летом снимал для нее дачу в модном тогда среди придворной знати Павловске. Константин Николаевич и тайно, и явно подолгу жил в доме «нелегальной жены» на Английском проспекте. И есть этому подтверждение.
По странному сочетанию обстоятельств в этом особняке позже поселилась другая балерина, любовница другого Романова, или, вернее, других Романовых, [16] — Матильда Кшесинская. Она же оставила описание этого семейного гнездышка: «Я нашла маленький, прелестный особняк, принадлежащий Римскому-Корсакову. Построен он был Великим князем Константином Николаевичем для балерины Кузнецовой, с которой он жил. Говорили, что Великий князь боялся покушений, и потому в его кабинете первого этажа были железные ставни, а в стену был вделан несгораемый шкаф для драгоценностей и бумаг. Дом был двухэтажный, хорошо обставленный, и был у него хороший большой подвал. За домом был небольшой сад, обнесенный высоким каменным забором. В глубине были хозяйственные постройки, конюшня, сарай. А позади построек снова был сад, который упирался в стену парка Великого князя Алексея Александровича. При переезде в дом я переделала только спальню на первом этаже, при которой была прелестная уборная. В остальном я оставила дом без изменения».
16
У Матильды Феликсовны Кшесинской (1872–1971), звезды русского балета, была недолгая романтическая история с Николаем II в бытность его Наследником, затем ей покровительствовал Великий князь Сергей Михайлович, которого сменил кузен Николая II Великий князь Андрей Владимирович, кому в 1902 году она родила сына Владимира; в 1921 году, уже в эмиграции, они обвенчались, и Матильда Кшесинская получила титул княгини Красинской. — Прим. ред.
То ли покушений боялся Великий князь, то ли каких-то других обстоятельств, угрожающих ему, но только в 1880 году посчитал нужным оставить косвенное признание своих незаконнорожденных детей в письме своему секретарю и близкому человеку, осведомленному обо всех его жизненных перипетиях:
«Любезный Константин Петрович! Тебе известно, что я имею на своем попечении трех малолетних детей, подкинутых ко мне и принятых мною. Марина подкинута 8-го декабря 1875 года и крещена 30-го декабря того же года Священником Собора Николы Морского отцом Александром и записана в метрической книге под № 210-м, и Ты был ее восприемником. Анна подкинута 16 марта 1878 года и крещена тем же Священником 30-го числа того же марта и записана в метрической книге под № 53-м. Восприемником ее был Ф. В. Сарычев. Наконец, Измаил подкинут 1-го августа 1879 года и крещен 14-го того же августа отцом Василием, Павловским придворным Священником, и записан в метрической книге под № 41-м. Он тоже твой крестник.
Ныне — ввиду известных Тебе обстоятельств — прошу Тебя этих трех моих воспитанников принять на Твое попечение, считать их Твоими воспитанниками и озаботиться об устройстве их дальнейшей судьбы, принимая те меры, которые признаешь для них полезными.
Я вперед уверен, что Ты приложишь к этому всю Твою любовь и старание,
Константин.22 декабря 1880 года. Петербург».
Анна Кузнецова родила Великому князю пятерых детей. Но трое мальчиков прожили недолго — Сергей родился и умер в 1873 году, младший Лев родился позже выше приведенного письма — в 1883 году и умер через два года. В том же 1885 году скончался и Измаил. Девочки оказались счастливее — Марина прожила 65 лет, Анна — 42 года.
И хотя Император Александр III резко отрицательно относился к поведению «дяди Коко», как он его называл, все же в 1883 году он признал его внебрачных детей и пожаловал всем отчество «Константиновичи», фамилию «Князевы» и личное дворянство, а в 1892 году — даже потомственное. Не исключено, что на это решение повлияло и то, что Великий князь не стеснялся своей второй семьи, а к внебрачным детям относился подчеркнуто по-отцовски.
Анна Васильевна вместе с дочерьми и Великим князем часто проводила лето в его имении в Ореанде, где имела возможность почувствовать себя законной женой. Встречая знакомых, Константин Николаевич именно так представлял свою молодую спутницу:
— В Петербурге у меня казенная жена, а здесь — законная!
В 1883 году Константин Николаевич принимал участие в коронации Императора Александра III в Москве в качестве близкого родственника, члена Царской фамилии, но уже не государственного деятеля. Вместе с ним были Александра Иосифовна и их дети, а из Москвы, где он пробыл с 14 по 26 мая, он каждый день шлет пространные письма Анне Васильевне Кузнецовой и их детям. Послания пятидесятипятилетнего мужчины к любимой и любящей, только этим и выдающейся женщине, интересны не только как свидетельства частной жизни Великого князя. Они — сколок времени, сколок российской истории, свидетели бесценных примет прошлой жизни. Познакомила нас с письмами праправнучка Великого князя молодая красивая женщина Татьяна Юрьевна Карнакова.
«14 мая 1883. Москва.
Сегодня весь почти день шел дождь, и я боюсь, что и завтра будет то же самое, что будет очень неприятно для наших дам (коронация назначена на 15 мая. — Э. М., Э. Г.).Я себя спрашиваю, как они в Русских вырезных платьях с длинными шлейфами пойдут под открытым небом в Собор и как будут шлепать в тонких башмаках по мокрому красному сукну, которым весь путь будет устлан?
Весь день мы оставались дома, и у нас происходили разные приемы, в том числе Французский и Голландский Послы. За завтраком был у нас Николай Черногорский, за обедом Александр Гессенский. Обедали мы только в 1/2 9-го, потому что в 7 ч. должны были быть у всенощной в Спасе за золотой решеткой, которая служила ради исповеди и завтрашнего Причастия Их Величеств.