Кабинет доктора Ленга
Шрифт:
– И кто он такой?
– У нас нет досье на него, но международный отдел раскопал кое-какую информацию. Армендарис уехал из Венесуэлы несколько лет назад, еще при Чавесе [92] . Похоже, он успел заработать неплохие деньги на нефти, прежде чем добыча в Венесуэле рухнула, и вывез бабло из страны, спрятав его на заграничных счетах. Парень вел себя тихо, но, – Колдмун усмехнулся, – зачастил на аукционы. Догадываешься, что он покупал?
– Артефакты коренных американцев.
92
Уго Чавес, бывший президент Венесуэлы, скончался в 2013 году.
– В точку!
– И где мы будем брать этого подонка?
– А вот с этим проблема. Он живет в Эквадоре.
– Да? Разве у
– Есть. Но выдача граждан Эквадора запрещена их конституцией.
– Ты же сказал, что он венесуэлец.
– Верно. Но с такими деньгами нетрудно устроить себе эквадорское гражданство.
– Значит… Ты хочешь сказать, что мы обосрались?
Автомобиль остановился перед входом, и Колдмун наклонился к д’Агосте:
– Нет.
– Я навострил уши.
– Парень не знает, что он под подозрением. У него нет причин опасаться поездки в Штаты. Заманим этого мерзавца к нам и возьмем за задницу, едва он выйдет из самолета.
– Вот только как его заманить?
Колдмун усмехнулся:
– Предоставь это ФБР… amigo.
46
22 декабря 1880 года, суббота
Около половины девятого вечера блестящие экипажи начали подъезжать к облицованному известняком дому, занимавшему целый квартал по Пятой авеню, между Пятидесятой и Пятьдесят первой улицами. Экипажи останавливались у парадного крыльца, освещенного сотнями свечей в латунных фонарях. Фитили обработали специальным составом, чтобы придать пламени красноватый оттенок. Гости спускались на ковер кровавого цвета, который вел мимо входных колонн в дом. Их наряды разнились от просто экстравагантных до поистине зловещих, приблизительно соответствовавших готическому стилю Красного бала. К девяти часам экипажей стало столько, что образовался затор длиной в добрую половину авеню; кучера и слуги кое-как пытались доставить в особняк крикливо одетых наследниц, почтенных промышленных магнатов и финансистов.
Карлотта Кэбот-Флинт стояла на верхней площадке между двумя мраморными лестницами, поднимавшимися по спирали из холла на второй этаж. Ее окружала стайка женщин определенного возраста, живо обсуждавших гостей и их наряды. Кольца и браслеты на их пухлых руках сверкали драгоценными камнями, когда они показывали на вновь прибывших. Одна была одета Эвридикой, боа из крашеных лисьих хвостов символизировало змею, укусившую героиню мифа. Другая нарядилась Саломеей и держала маску Иоанна Крестителя, в венецианском стиле, на золоченой рукоятке. Остальные женщины, облаченные в столь же мрачные костюмы, изображали исторических личностей или персонажей романов Хораса Уолпола и Мэтью Грегори Льюиса [93] . Собравшиеся на верхней площадке были крайне возбуждены. Красный бал только начинался, но уже было ясно, что ему суждено стать самым ярким развлечением сезона.
93
Хорас Уолпол (1717–1797) и Мэтью Грегори Льюис (1775–1818) – классики готического романа.
Миссис Кэбот-Флинт внутренне ликовала. Как раз в эту минуту сама Эванджелина Райнлендер восторженно сжимала ее ладонь обеими руками в белых перчатках и пела дифирамбы – Эванджелина, которая даже не соизволила узнать миссис Кэбот-Флинт год назад в Брансуике.
Все затихли, когда в холл вошла Кэролайн Астор, властительница нью-йоркского общества, под руку с мужем. Она была с головы до пят облачена в белый атлас, расшитый рубинами, которые образовывали изящный узор. Миссис Астор тоже держала перед собой белую венецианскую маску, однако ее легко было узнать по особенной прическе, повторить которую не решилась бы ни одна из дам. В зале стало еще тише, когда гости увидели, что маска изображает двуликого Януса с опущенными уголками рта – универсальный символ трагедии.
Миссис Астор остановилась посреди холла, подняла голову вместе с маской и оглядела зал сквозь прорези для глаз. Все замерли, когда она опустила руку и присела в реверансе перед миссис Кэбот-Флинт. Затем, легким движением перевернув маску, она показала другое, веселое лицо Януса.
По толпе пробежал вздох восхищения, сменившийся россыпью аплодисментов. Снова зашумел разговор, а оркестр в смежном зале грянул очередной венгерский вальс.
Карлотта Кэбот-Флинт стояла не шевелясь и наконец осознала смысл случившегося. Кэролайн Астор, явившаяся на бал в наряде Женщины в белом из знаменитого романа Уилки Коллинза, остановилась, чтобы прилюдно поприветствовать хозяйку дома, одарив миссис Кэбот-Флинт высшим признанием, какое можно было получить на сверкающем небосводе Нью-Йорка «позолоченного века» [94] .
94
«Позолоченный век» – период экономического благополучия США, продолжавшийся от окончания Гражданской войны до начала 1890-х годов.
Мысли снова вернулись к возбужденному гулу вокруг нее, и она подумала о герцогине. Приходилось признать, что успех вечера во многом определила помощь этой молодой женщины. Она пообещала доставить декорации для бала, и утром рабочие в одежде с гербом герцогини Иглабронз привезли заботливо отобранные украшения: несколько жаровен, огромные часы и главную достопримечательность – две мощные, мускулистые ноги якобы утраченной античной статуи, сделанные из папье-маше, но поразительно похожие на настоящие.
Возглавляла процессию с удивительными предметами служанка герцогини по имени Фелин, говорившая с французским акцентом. Миссис Кэбот-Флинт была настолько удивлена бесцеремонным вторжением рабочих, что поначалу не могла ничего возразить, а потом ее минутное раздражение растаяло – просторный бальный зал приобрел окончательный вид. За шесть часов он превратился в экзотический дворец, оформленный в алых и багровых тонах. Заодно Фелин изменила музыкальную программу. Гендель, Бетховен и Бах были отвергнуты в пользу грохочущего Листа и других композиторов, о которых миссис Кэбот-Флинт никогда не слышала: Форе, Сен-Санса, Дворжака.
Герцогиня предложила довольно остроумную идею: хоть это и костюмированный бал, каждого гостя нужно попросить надеть на левое плечо fourragere [95] – плетеный шнур, какие обычно носят военные, заранее оговоренного цвета. Таким образом, герцогиня и миссис Кэбот-Флинт будут осведомлены, кто есть кто, но остальные гости друг друга опознать не смогут. Она пообещала, что в конце вечера объяснит, зачем были нужны цветные шнуры, и этот хитроумный beau geste [96] станут воспроизводить на прочих вечерах до самого завершения сезона. Позже герцогиня убедила миссис Кэбот-Флинт нанять танцоров из Ла Скала, которые в это время оказались в городе и готовились к праздничным выступлениям: среди них была и прима-балерина Алессандра Леньяни. Когда они будут танцевать pas de deux [97] среди гостей в причудливых костюмах, их тонкие, как паутина, одежды и упругие, мускулистые тела придадут fete [98] толику чувственного трепета.
95
Аксельбант (фр.).
96
Красивый жест (фр.).
97
Па-де-де (фр.).
98
Праздник, веселье (фр.).
Оглядывая с огромным удовлетворением устроенное ею действо, миссис Кэбот-Флинт заметила среди смеющихся и танцующих гостей в костюмах и масках саму герцогиню в наряде отравительницы Лукреции Борджиа. Она стояла возле входа в бальный зал и беседовала с молодой женщиной. Приглядевшись, миссис Кэбот-Флинт узнала Эдит Джонс, начавшую выезжать в свет год назад. Девочка происходила из старинной семьи патрунов [99] и была племянницей миссис Астор. Какая жалость, что у нее такая невзрачная внешность. Впрочем, при ее воспитании и положении она, несомненно, составит удачную партию, и не будучи красавицей. Вот только, ради всего святого, почему герцогиня чуть ли не прячется у входа, вместо того чтобы фланировать по залу… И о чем она говорит с девочкой?
99
Патрун – крупный землевладелец, получивший привилегии от голландского колониального правительства в Северной Америке.