Кабул на военном положении
Шрифт:
Он бросил окурок, перетащил убитую на середину комнаты и начал раздевать ее. Это было не трудно, потому что тело еще не остыло. Менее чем через пять минут на Дженнифер Стэнфорд ничего не осталось. Снятое с покойницы, в том числе и сапоги, Гульгулаб тотчас складывал в углу. Его жертва лежала ничком: гладкая спина, округлый зад, стройные бедра. Гульгулаб ощутил прилив желания. Он спустил шельвары, улегся на распростертое тело и принялся тереться нижней частью живота о все еще упругие ягодицы убитой им женщины. Почти сразу его член напрягся. Гульгулабу не часто представлялся случай удовлетворить свои половые потребности. В Кабуле было
Покрывшись потом, несмотря на стужу, Элиас Маврос перестал колотить в синюю дверь и изо всей силы ударил в нее плечом. Ему казалось, что он торчит здесь уже несколько часов. Дверная створка сразу подалась, и журналист, потеряв равновесие, с маху влетел в комнату.
Гульгулаб наслаждался, распростершись на трупе Дженнифер Стэнфорд, как вдруг дверь распахнулась.
Сразу забыв плотские утехи, он молниеносным, как бросок кобры, движением схватил прислоненный к стене "Калашников", который собственноручно усовершенствовал, отпилив приклад и снабдив его огромной семидесятизарядной обоймой.
Не вынимая члена из плоти мертвой женщины, он одной рукой вскинул оружие навстречу ввалившемуся в дом человеку. И лишь когда его палец через какие-то доли секунды готов был надавить курок, узнав Элиаса Мавроса. Он злобно и вместе с тем облегченно заворчал, не выпуская автомата, плашмя прижал его к полу и, найдя в нем опору, возобновил свои труды в заднем проходе мертвой женщины, стараясь как можно дольше продлить наслаждение. Со спокойной душой. Все равно жертва теперь уже ничего не чувствовала, а он, Гульгулаб, имел полное право вкушать, хотя бы изредка, небольшие радости! По прошествии малого времени он почувствовал, что не может больше сдерживаться. Семя хлынуло из него, и он, пронзительно вскрикнув, изо всех сил прижался животом к округлому женскому заду.
В единое мгновение Элиас Маврос охватил взглядом лежащий на полу труп, обнаженные ягодицы Гульгулаба и его безумные глаза, когда он навел на него свой автомат. Оцепенев от омерзения, он наблюдал, как афганец встает на ноги и натягивает спущенные шальвары. Он ясно сознавал, что никогда еще смерть не была так близка: Гульгулаб нажимал курок без задержки. Но он был так взбешен, что уже не владел собой.
Став подле трупа, он по-детски топнул ногой и разразился потоком брани:
– Какая мерзость, Гульгулаб! Ты просто отвратительная свинья! Я все расскажу Селим Хану!
Недовольно ворча, Гульгулаб наводил окончательный порядок в своей одежде. Элиас Маврос обращался к нему по-гречески, что, впрочем, не имело особого значения: глухонемой от рождения, Гульгулаб объяснялся только жестами и понимал
Не обращая более внимания на грека, он разостлал на полу обширное полотнище и начал заворачивать в него труп.
Все еще бормоча себе под нос какие-то угрозы, Элиас Маврос собрал одежду, сапоги и сумку с фотоаппаратурой Дженнифер Стэнфорд и отворил дверь, сообщавшуюся со второй комнатой домишка. В этой комнате было немного светлее. У стола стояла женщина и ждала, невозмутимо покуривая. Светлые, коротко остриженные волосы, красивое твердое лицо с правильными чертами. Полотняный коричневый комбинезон и рейнджеровские сапоги. Греческий журналист протянул ей сверток одежды.
– Скорее переодевайся, Наталья, – сказал он по-русски. – Если бы ты видела, чем занимался этот мерзавец Гульгулаб!
– А что такое? – спросила женщина, оттягивая книзу язычок молнии своего комбинезона. Сбросив его, она осталась в одних трусиках и бюстгальтере. Плечи ее были необыкновенно широки, живот плосок, груди тверды и высоки, а бедра оплетены мышцами, как у танцовщицы. Элиас Маврос окинул ее безразличным взглядом: он давно уже поставил крест на плотских утехах.
– Он изнасиловал ее, уже после!
Женщина, надевавшая снятую с убитой одежду, пожала плечами.
– Некультурный.
Разъяренный Элиас Маврос расхаживал взад и вперед. Он был выбит из колеи этим отклонением от плана. Он был человеком, преданным долгу, привыкшим выполнять взятые на себя обязательства. Именно поэтому он так и не мог примириться с дикой необузданностью Афганистана. Пока Наталья завершала свое перевоплощение, он достал из кармана австралийский паспорт и сравнил его с паспортом Дженнифер Стэнфорд.
Они были неотличимы, за исключением маленькой подробности: на том паспорте, что он держал в руках, была наклеена фотография новоявленной Дженнифер Стэнфорд – превосходная подделка, распознать которую было почти невозможно. И на сей раз Технический отдел КГБ явил блистательный образец своей работы.
Кончив переодевание, Наталья с некоторым беспокойством посмотрела на Элиаса:
– Ты уверен, что никто здесь не успел увидеться с ней?
– Никто, – отрезал Элиас Маврос. – Сама понимаешь, мы проверили. Ну что, готова?
– Да, почти.
Наклонившись, она достала из холщовой сумки большой фотоаппарат фирмы "Никон" с огромной двухсотмиллиметровой телескопической насадкой и сунула его в сумку покойницы, дополнительно ко всему тому, что в ней находилось.
Элиас Маврос беспокойно взглянул на часы.
– Пора!
Они перешли в первую комнату. Гульгулаб, сидя на корточках, курил сигарету с гашишем. Рядом с ним лежал завернутый в холстину труп. И, под рукой, автомат Калашникова с огромной обоймой оранжевого цвета. Элиас Маврос бросил на него яростный взгляд и угрожающе ткнул пальцем:
– Ты еще услышишь обо мне!
Глухонемой улыбнулся ему бессмысленно блаженной ухмылкой. Ему удалось соединить полезное с приятным, и господин его не станет ему пенять за столь незначительное прегрешение.