Качели времени. Сказки сумасшедшего ученого
Шрифт:
– Так что ты там вспомнил, и где овощи? – выдернул меня из воспоминаний голос матери.
– Где-где… На грядке, наверное. В холодильнике их точно нет.
– Ага. Значит, очередное начало дня стёрло и их. Это подтверждает мою теорию о внезапном изъятии ребят из времени.
– А ещё я вспомнил одну странность после встречей с вашим Евгешей. Самого его, к сожалению, я всё же прочно позабыл.
– А может, и не к сожалению.
– Мам, не перебивай, а то и это забуду. В общем, я вспомнил, что ездил к нему, и в гостинице по рассеянности оставил свой мобильный. Потом поднялся за ним, а номер был уже
– Значит, их обоих изъяли в одно и то же время. Внимание, вопрос! Кто мог это сделать? Я ещё теоретически представляю девицу, которая могла бы похитить Икси, либо сумасшедшего любителя всего вечнозелёного… Но кому и на кой сдался Евгеша? Он же абсолютно бесполезен, да к тому же его долго никто не вынесет – ещё вернут, и приплатят, чтобы забрали.
– А почему ты думаешь, что их кто-то похитил? – удивился я. – Сами они удрать не могли?
– Нет, сына. – покачал головой отец. – Иксион бы точно не стал. Как младший брат временного агента, он всегда прекрасно понимал: со временем не шутят. Да и никогда не горел желанием путешествовать по нему. Он даже на авантюру с Атлантидой четвёртого тысячелетия решился с большой неохотой.
Я отметил, что отец впервые сам заговорил о том давнем приключении, и порадовался за него. Кажется, все эти годы на папе лежал груз вины за то что тогда он обманул маму, притворившись другим человеком, дабы следить за ней. Причём мать-то давно уже перестала на него сердиться за это, и с удовольствием вспоминает былые времена. Но папа всё равно никак не мог успокоиться. Кажется, должность Хроноса пошла ему на пользу. Как эмпат я почувствовал, что отец осознал: любое дело имеет свой срок давности и не стоит вечно посыпать голову пеплом за ошибку, совершённую во благо. Да и ошибка ли это? А ещё папа, кажется, понял, что каждое действие искупается действием, и все свои счета он уже оплатил и закрыл. Мама вот осознала это раньше, когда, благодаря своим приключениям, стала мудрее на несколько жизней. А мудрость умеет прощать и понимать мотивы.
– Иксион не мог… – задумчиво протянула мать. – А вот Женька – запросто!
– Да? – удивился я.
– Легко. Достаточно вспомнить хотя бы место его работы. Он всегда лез туда, куда ему не следует, и во время полез бы с радостью: «вау, путешествия во времени, круто, чё!». О последствиях-то не ему думать. Так что я не исключаю вероятности того, что именно он заварил кашу, которую нам нужно расхлебать. Он же всегда следил за нами, вынюхивал, шпионил, подозревал… Даже к маленькому тебе приставал. А какой скандал закатил как-то в твоём присутствии!
– Я не помню.
– Естественно! – отмахнулась матушка. – Я тебе память об этом происшествии стёрла.
– Мама!
– Не мамкай! Я тебе уже двадцать пять лет мама и знаю, что лучше. Не хотелось оставлять тебя с моральной травмой и осознанием того, что твой дядя – идиот. Хотя оно так и есть. Этот дурак тогда испугал тебя до слёз. Ну и сам потом испугался, конечно, когда глаза мои увидел. Три месяца, кажется, к нам потом не заглядывал.
– Так ты полагаешь, что это Жениных рук дело? – отец решил вернуть мать в реальность.
– Именно так.
– Мощности у него для этого маловато. Он же не Хронос. Случайные проходы во времени открываются раз в столетие, и последний был как раз перед его рождением. Да и Иксиона бы он с собой не потащил. Не дружат они. Поэтому нам надо отталкиваться не от того, как ему удалось убежать из своего времени. Никак – это невозможно. А надо думать, кто их забрал.
– Тогда ещё и узнать – зачем. Не могу представить человека в здравом уме и твёрдой памяти, которому понадобился бы мой братец.
– Ищем мотивы. Судя по тому, что Майкл в упор не помнит ребят, они пропали либо до его появления на свет, либо вскоре после него. Конечно, это ещё потребуется уточнить.
– И что это даёт?
– Саша! А если они пропали незадолго или во время твоего путешествия в моё время? Тогда мы имеем и личность, которая могла бы их утащить, и мотив.
– Ну не тяни.
– Мацтиконы. Вот кто мог забрать обоих, чтобы кардинально изменить грядущее.
В комнате повисло тревожное молчание. Я подождал немного, и решил прервать его.
– Но вы же победили их!
– Это случится только через девятьсот лет… Но я не понимаю! Если эти гады хотели бы поменять будущее, которое для нас настоящее, логичнее было бы забрать из времени меня, тебя, Догмара на худой конец! Мы гораздо больше влияли на происходящее, чем эти двое. Чем помешал мацтиконам Евгеша? Он вредный и абсолютно бесполезный. А Иксион, не спорю, гений, но тогда он был совсем мелким.
– Нет-нет, именно их. И по датам сходится – примерно в то время мацтиконы и научились на это самое время влиять. Догмара они вряд ли бы поймали, это во-первых. Да и не могли они подумать, что один из них способен на предательство. О том, что он не один, а другой, они и не догадывались. И мы им были не по зубам: будущие хозяева времени обладают особой защитой.
– Чего-чего? Почему я ничего такого не знаю?
– Я сам недавно узнал. Наткнулся на записки Дании. После того, как стало известно, что мы займём их места, ребята провели несколько экспериментов, в результате которых выяснили: ничто не способно угробить будущего Хроноса. Впрочем, Даниил и раньше это подозревал – благодаря собственному примеру, а также примеру Дании. Один выжил во время страшного взрыва, другая попала во вневременность таким способом, каким просто невозможно попасть, и не пострадала. Да я и сам вспомнил, как выжил даже после… Так, об этом вам знать не надо. Ну и ты столько раз балансировала на самом краю, но твоя защита тебя хранит.
– Ах, подозревал он! А какого икса они нам об этом не сказали, Дания не написала?! – вскипела мать.
– Написала. – улыбнулся отец. – И, на мой взгляд, вполне здраво всё объяснила. Если бы мы знали, что мы неуязвимы – вообще бы отключили инстинкт самосохранения, а у нас с ним и так беда.
– И что? Не пропали бы.
– Вот они так и поняли, что мы думали бы подобным образом. Мы оба, не дуйся! Защита защитой, однако ломать себе все кости в организме тоже не слишком приятно. До смерти бы не угробились, но стать инвалидами – мало приятного, согласись. И потом, кто его знает – вдруг, увидев, с каким упорством мы лезем в самое пекло, кто-то там наверху, наделивший нас этим щитом, отключил бы его в самый неподходящий момент?