Качели времени. У времени в плену
Шрифт:
Я вскочила на ноги и снова огляделась по сторонам. Задний дворик был небольшим, с одной стороны его огораживал дом, с другой – высокий забор, перелезть который я бы не сумела. Что же, значит стоит пойти в дом.
Однако, как стало ясно уже через минуту, такое простое решение было не слишком легко воплотить в жизнь. На двери, ведущей в дом, не было ручки. Да и толкнув её, я не добилась нужного эффекта. Заглянув в окно, ничего не увидела. Такое ощущение, что стена дома, преграждавшая мне путь, была просто декорацией, за которой ничего нет.
А что если это и правда так? Я развернулась, и более внимательным
Я несмело приблизилась обратно к игрушке и удивилась: как я могла принять её за живое существо? Есть куклы, которые очень похожи на детей, однако эта к ним не относилась. Обычная кукла, только ростом она была с ребёнка лет пяти-шести. Ничего общего с Даниилом.
Но что же теперь делать? Я, получается, в этом странном месте совершенно одна. Даже Дан, наверное, меня не слышит: иначе бы он уже давно вмешался в происходящее. Странный сон, дурацкий сон. Надо просыпаться поскорее.
Едва я приняла такое решение, как за спиной раздался тихий скрип. Резко развернувшись в сторону источника звука, я удивилась. Открылась та самая дверь, возле которой я безрезультатно топталась минуты три-четыре назад. В двери показалась высокая, стройная фигура. На мгновение я решила, что передо мной Валентин: уж больно похоже двигалось новое действующее лицо.
Но, когда мужчина подошёл ближе, я поняла, что ошиблась в предположениях. Его высокий рост, худоба, общая грациозность движений и длинные светлые волосы, собранные в хвост – вот что ввело меня в заблуждение. Но сходство ограничивалось только этим и, разве что, ещё глазами… Необычные глаза. Сначала они показались мне абсолютно чёрными, а через мгновение уже сверкнули, и уподобились по цвету стали.
Глаза тоже были как будто Валентина… Однако посещало их и иное выражение, которое тоже показалось знакомым, но слегка другим. А вот брови вразлёт, чуть вздёрнутый нос, капризный рот с пухлыми губками (прямо как у девушки!), и упрямый, острый подбородок ничего мне о владельце всего этого великолепия поведать не могли. В целом юноша был более похож на девушку, даже овалом лица. Можно назвать его смазливым, но мешают это сделать глаза и общее выражение лица. Уж слишком оно мужественное.
– Чего тебе? – спросил парень весьма безразличным тоном.
– Это вы мне? – возмутилась я в ответ.
Страх, охвативший меня при виде куклы, уже улетучился. Тому было несколько объяснений. Прежде всего, от незнакомца явно не исходит злоба, а значит, он для меня опасности не представляет. Хорошо быть эмпатом! Ну и во-вторых, если это сон – чего тут бояться?!
– Сны иногда бывают страшнее реальности. И опаснее. Во снах иногда, знаешь ли, погибают…
– Не поняла. Это ты мне угрожаешь, что ли? А ты сам понял, кому ты угрожаешь?
– Смелая. – внезапно улыбнулся юноша.
– А то! Мне после мацтиконов вообще ничего не страшно. Так что это за плод моего воспалённого воображения?
– Этот сон должен был тебе присниться.
– Здорово. Сны, оказывается, ещё кому-то что-то должны.
– Просто пришло время. Тебе пора узнать кое-что, но, так как никто не торопится сказать об этом, пришлось информации прийти к тебе в сновидении.
– Ага. Дискету вставили. – кивнула я, вспоминая свой разговор с Даниилом об устройстве человеческого сознания и подсознания.
– Что-то вроде того.
– А ты, значит, мне расскажешь?
– Расскажу.
– Ну говори. Кстати, а как тебя зовут?
– Какая разница? Сны всегда безымянны. – улыбнулся парень.
– Знаете, юноша, я уже некоторое время вижу такие сны, их бы, наверное, назвали осознанными, но не суть. Так вот, как правило, такие сны мне посылает Даниил. И, когда их посылает не он, я всегда жутко нервничаю, ибо не могу понять, кому и зачем я понадобилась. А когда я нервничаю, я делаю необдуманные поступки, последствия которых предсказать невозможно. Но, чаще всего, такие последствия никому не нравятся. Так что лучше их избежать. Я ясно выразилась?
– Более чем. – улыбнулся мой собеседник. – Но у меня и правда нет имени.
– Кто вызвал этот сон? Кто создал всё это?
– Я.
– Если ты – ты существуешь в реальности. И ты телепат, причём высокого уровня. Иначе чёрта с два ты что-то вызвал бы. Так что советую перестать нести чушь и представиться, как положено воспитанному мальчику.
– Ты хорошая воспитательница. Наверняка прекрасно воспитаешь своего сына.
– Это тебя не касается, как я его воспитаю. Может, ответишь всё-таки на мой вопрос?
– А если нет?
– Я уже говорила, что произойдёт в этом случае.
– Хорошо. Как пожелаешь. Правда, у меня действительно уже нет имени, так получилось. Но ты можешь звать меня Максимусом.
Глава четвёртая. Двойники
– Ага. Большой, превеликий…
– Ты теперь всегда судишь о людях по значениям их имён?
– Большей частью. Как правило, это безошибочный способ узнать хоть что-то о новом знакомом.
– Правильно. Древние скрывали свои имена, чтобы их не сглазили, не подчинили своей воле. Имя, даже полученное ошибочно, влияет на человека, изменяя его. А уж имя, выбранное самостоятельно, является истинным, так как берётся по наитию верно. Но иногда имя – только фрагмент картины, ведь каждое значение можно толковать по-своему.
– Как и всё на свете. Итак, что ты хотел мне сообщить?
– Ты знаешь об энергетических двойниках, и о том, что энергия наследуется через некоторое количество поколений. – Максимус не спрашивал, а утверждал, но я на всякий случай кивнула.
– Однако иногда энергия, уже вроде ушедшая для того, чтобы передаться другому, может запутаться. Замереть в ребёнке, ещё нерождённом на свет. Замереть вместе с жизнью. Так и появляется жизнь несбывшаяся.
Я снова кивнула – логично. Я же сама читала, что наличием энергии определяется и наличие потомства. И, если она замирает, соответственно, ничего хорошего в этом случае быть не может.