Кафе «Берлин»
Шрифт:
– Ты еще о чем-нибудь можешь думать, а?
– Скажи, ты об этом не думаешь, – усмехнулся Руслан.
Он был старше Ратмира на шесть лет, слыл циником и законченным бабником.
– Или ты решил к ней в душу влезть?
– А ты не думаешь, что она может мне просто нравиться, по-человечески?
– То есть, о том, какого цвета у нее трусы, ты не задумывался ни разу? – заржал Руслан.
– Брат, иногда ты меня просто бесишь.
– Ладно-ладно, я все понял. Девочка тебя зацепила, и трогать ее нельзя. И даже говорить
– Ну вот, – усмехнулся Ратмир. – Не такой ты идиот, каким иногда кажешься.
– Завтра вечером в «Клуб» приедешь? Там у Марата новые танцовщицы. Близняшки. Марат говорит, шоу – отпад, – Руслан соединил пальцы в щепотку и поцеловал их.
– Не поеду, – отказался Ратмир.
– Я не узнаю вас в гриме, Ратмир Валидович. Вы ли это?
– У меня дела, – попытался отвязаться от старшего брата Ратмир.
– Дела по имени Маргарита, – снова пропел Руслан.
– Да пошел ты.
– Правда с ней встречаешься?
– Отвали, я же сказал – дела.
– Можешь не признаваться, я и так по твоим масляным глазам все вижу, – снова разразился смехом Руслан. – Ну, брат, надеюсь, она того стоит. А я прихвачу с собой нашего младшенького и поеду смотреть на сестер-близняшек у шеста. Надеюсь, хоть Саид еще не влюбился ни в кого.
Руслан поднялся со стула.
– Так ты зачем приходил? – снизу вверх уставился на него Ратмир.
– А, да. Точно. Забыл совсем с этими твоими телками. Тут такое дело…
– Рит, ты хоть бы прихорошилась, – причитала бабушка Таня.
– Ба, я не на свидание иду, а только забрать ноутбук.
– Все равно. Платье бы надела, все получше, чем эти твои джинсы.
– Ба, какое платье? На улице вон снег опять выпал! И чем тебе мои джинсы не нравятся? – Рита наклонила голову, рассматривая синюю ткань. Сидят отлично. И что бабушка привязалась к ним?
– Все-таки начальник… Молодой парень…
Рита ударила себя по ляжкам так сильно, что они пошли иголками, и раздраженно сказала:
– Вот именно – начальник. Я заберу компьютер и мигом вернусь.
– Да ты не спеши, Лиза уснула уже, а завтра выходной. Посиди там, кофейку попей, пирожное съешь. На вот, – бабушка выудила из карманов просторной вязаной кофты пятьсот рублей и протянула Рите.
– Ба, у меня есть деньги, – отмахнулась Рита. – Уж на кофе хватит.
– А может, он заплатит, – улыбнулась бабушка Таня мечтательно.
Господи! Это никогда не кончится.
– Все, я побежала, скоро буду.
– Ритка! – зло остановила ее бабушка Таня.
– Ну что еще?
– Волосы распусти и губы накрась.
– Ба…
– Не бабкай. Быстро давай!
Рита зло фыркнула, но подчинилась. Стянула с длинных волос резинку, и они рассыпались пшеничными прядями почти до талии. Прошлась по губам бледно-розовым блеском и, сложив их бантиком, ехидно глянула на бабулю:
– Довольна твоя душенька?
– Платьишко
– Ой, ба, ты меня с ума сведешь. Все, ушла, – Рита чмокнула ее в щеку.
Она тут же вылетела на лестничную клетку, захлопнув за собой дверь. По дороге до «Берлина» Рита остервенело терла губы: стирала с них блеск. Нет, она не была против макияжа и перед выходом из дома всегда прихорашивалась. Но вот это бабушкино требование накрасить губы, надеть платье, распустить волосы вызвало в душе бурю негодования. Рита непроизвольно аж плечами передернула. И хоть бабушка Таня и не видела, но ей назло Рита помаду стерла.
Проснувшаяся на прошлой недели весна будто бы решила пойти на попятный. Сегодня снова шел снег, а к вечеру сильно подморозило, и Рита чуть не упала у самого входа в кафе. Она чертыхнулась и открыла дверь в «Берлин». На нее пахнуло теплом, ароматом свежей выпечки, пряной корицей и терпким запахом только что сваренного кофе. Рот тут же наполнился слюной. Рита, довольная, посмотрела по сторонам.
По пятницам здесь всегда было многолюдно. Рита пришла минут за десять до назначенной встречи. Оглянулась по сторонам и поняла, что Ратмира еще нет. Столиков свободных, кажется, тоже не было. Ничего, можно и у барной стойки посидеть, попить кофейку прямо там.
Рита разглядела знакомую официантку, которая усиленно жестикулировала ей.
– Рит, привет, – девушка кивнула в сторону окна. – Как раз твой любимый столик освободился. Иди садись. А я сейчас быстренько его в порядок приведу.
– Катюшка, что бы я без тебя делала.
Рита уселась у окна, а Катя собрала грязные тарелки и начисто вытерла деревянную поверхность стола, расстелив на ней свежую темно-коричневую скатерть.
– Тебе чего-нибудь принести?
– Капучино.
– Постараюсь побыстрее, но у нас сегодня аншлаг.
Катя убежала обслуживать другие столики, а Рита выглянула в окно: в такую темень ничего не разглядеть, хотя и днем здесь, кроме ног прохожих, ничего не видно.
Кухня в «Берлине» закрывалась ровно в десять, поэтому после этого часа народ потихоньку рассасывался. Оставались только те, кто любил на ночь съесть что-нибудь сладкое да выпить кофе. Здесь не подавали алкогольных напитков, но днем и вечером готовили великолепные комплексные обеды.
Минут через десять Катя поставила перед Ритой чашку капучино, по верху пенки корицей было выведено «Рита». Миша, бариста «Берлина», каждый раз придумывал что-нибудь этакое, чтобы заставить Риту улыбнуться. Рита обернулась в сторону барной стойки, поймала взгляд Мишки и послала воздушный поцелуй в знак благодарности.
– Ну вот, стоило опоздать на пять минут, а ты уже раздариваешь поцелуи направо и налево, – широко улыбаясь, сказал Ратмир, возникший будто из ниоткуда.
– Поэтому не стоит опаздывать, – ехидно прищурила глаза Рита.