Кафедра
Шрифт:
— Не записывался! — с вызовом сказал Митя. — Вы ей передайте, что здесь Дмитрий Алексеевич Залесов.
— Хорошо, — кивнула девушка и, виляя бедрами, отправилась в кабинет начальницы.
“Сучка!”— почему-то назвал ее про себя Митя.
— Ольга Геннадьевна вас примет через пять минут, — доложила секретарша и опять принялась барабанить по клавишам.
Митя сел на стул, стал осматривать приемную, отделанную дубовыми панелями. “Неплохо у нас проректора живут”, — думал он.
Дверь отворилась, и из игонинского кабинета вышел мистер Чанг.
— О, Чанг, привет, — улыбнулся корейцу Митя, пожал руку. — Как дела.
— Хорошо, — деловито сообщил кореец. — Я делать предложение
Митя не сразу сообразил, что речь идет о “Самсунге”. Потом вспомнил, как Чанг говорил ему однажды, что является представителем фирмы.
— А, у меня дома есть ваш телевизор, — показал он на себя пальцем.
— Очень хорошо, — кивнул кореец. — Делать много раз виза.
— Многоразовую визу, — поправил его Митя.
— Да, — заулыбался кореец.
— Молодые люди, вы мне мешаете! — раздраженно сказала со своего места секретарша.
— Все, встретимся на занятиях! — улыбнулся на прощание Митя Чангу и вошел в кабинет Игониной.
Крошка Цахес жестом предложила ему сесть.
— Что вы хотели, Дмитрий?
— Я хотел бы напомнить наш разговор при дележе гранта, — Митя решил, что будет разговаривать довольно жестко. В конце концов, она теперь не его начальница! — Вы после защиты обещали мне кафедру, а вместо меня назначили эту старую перечницу Каргапольцеву!
— Погодите, не кипятитесь, Залесов. Я прекрасно помню наш разговор и обещание вас поддерживать. Чаю или кофе?
Митя отрицательно мотнул головой — сейчас начнет вертеться, как уж на сковородки, придумывать всякие отговорки!
— Вы же сами только что сказали — старая перечница. Каргапольцевой через два года на пенсию. Вы поймите, она доцент с большим стажем, а вы еще только недавно ученое звание получили. Представляете, как на вас ополчились бы наши старушки? Знаете поговорку: “С поспешностью только блох давят.”Подождите немного, потерпите, Игонина пролистала какие-то бумаги. — Кстати, Залесов, а не хотите ли вы вместо кафедры взять замдеканство на радиофаке? К нашей науке это не имеет никакого отношения, зато вы будете при должности. Факультет, кстати, один из самых престижных. У вас появится масса возможностей не только руководить, но и зарабатывать. Вы меня понимаете, Дмитрий?
Митя неопределенно пожал плечами.
— А что там, бумажки перебирать?
— Не только бумажки. Уверяю вас — интересная работа. Я сама когда-то замдеканствовала. Придется, конечно, иногда попыхтеть, но зато красивые студентки будут за вами хвостом ходить, — Игонина улыбнулась. — И в зарплате прибавите где-то тысячу. Впрочем, это не самое главное. Ну что?
— М-да, деканат это не кафедре. Я должен подумать, — сказал Митя.
— Деканат лучше кафедры, я вас уверяю. Больше возможностей. Вот вам телефон декана радиофака Бахметьева Константина Генриховича. Зайдите к нему на второй этаж, осмотритесь. Я ему сейчас сама позвоню.
Митя взял листочек с телефоном, повертел в руках, сунул его в карман. Ну вот, отгреб работу за какую-то поганую тысячу! Тут корейцев отучил, с бельгийкой позанимался, с чехами стилистику провел и гуляй вторую половину дня, как тебе хочется. А заму надо положенные восемь часов в кабинете сидеть, штаны протирать!
Он все-таки спустился на второй этаж, зашел в деканат. Навстречу ему поднялся кудрявый мужик с добродушным лицом.
— Я к вам от Ольги Геннадьевны Игониной… — начал Митя.
— А, Дмитрий Алексеевич, знаю-знаю, наслышан, — заулыбался декан. Ну что, поработаем у нас? — видя некоторую растерянность на Митином лице, он по-дружески обнял его за плечи. — Уверяю вас, ничего страшного в этом нет. За месяц в работу въедете, будете как рыба в воде. А я вам плюс к зарплате
Одна плюс три — это уже что-то. Да и при власти!
— Лады! — сказал Митя, пожимая широкую руку декана.
Поначалу ему казалось, что он потонет в бумагах. Их было столько, что порой кружилась голова. Расписание, приказы, распоряжения, ведомости, академические справки, выписки из дипломов… С Митиной безалаберностью все у него куда-то терялось, пропадало, исчезало; иной раз нужную бумажку приходилось искать полдня, а потом она обнаруживалась на столе под самым носом. Обязанностей у Мити было много: он должен был составлять расписание на семестр — да еще всех осчастливь, всем угоди, поставь пары подряд в два дня, чтоб в остальные дни не приезжать в университет; расписание экзаменов, поиск аудиторий для занятий — с аудиториями была вообще беда — с каждым годом арендаторов в университете становилось больше, они отвоевывали все новые и новые площади и помещения, заниматься становилось негде и постепенно факультеты переводили учиться в две смены, совсем как школьников; приказы об отчислении о зачислении, переводах и прочее-прочее-прочее; экзаменационные листы, для министерства листы отчетности по успеваемости за семестр. Иногда он не успевал, и приходилось брать работу домой. Никогда он еще так не работал! Митя давно бы уже хлопнул дверью, если бы не одно “но”. На него густым потоком посыпались деньги. И деканские премии были только малой частью его доходов. То нерадивые студенты совали ему купюры, чтобы продлить не сданную вовремя сессию, то родители слезно просили за взятку восстановить ребенка на бесплатное обучение, то к нему лезли с “хвостовками” поставить роспись за экзамен, то умоляли не отчислять еще хотя бы недельку. Скоро Митя привык к своей новой работе, и ему даже стало нравиться, что люди от него зависят и все время о чем-то просят, лебезят, льстят, лукавят. Он, как заместитель декана, вошел в большой университетский Совет, проректора стали здороваться с ним за руку, обычно неприступные проректорские секретарши улыбались, и все называли его теперь по имени-отчеству.
Шел большой Ученый Совет. Митя сидел рядом с деканом радиофака и невнимательно слушал выступление нового ректора Александра Антоновича. Он думал о Вике с Дашкой. Жить у матери становилось невыносимо — она его постоянно пилила за уход из семьи, говорила, что он сиротит ребенка, что хватит с нее этого горького опыта. Пока не наорешь — ни за что не успокоится! Да и не собирался он никого сиротить! Вот возьмет да и поедет завтра к Вике на своей новенькой “девятке”, что она ему скажет?! Может, он теперь еще и побогаче ее нового мужика, кто знает? При воспоминании о покупке машины Митя заулыбался. Права у него были еще со студенческой скамьи, но ездить в час-пик по оживленным московским улицам он пока побаивался, катался по ночам или рано утром. “Девятка” стояла на стоянке в университетском дворе. Для работников университета была установлена льготная плата.
— Особое внимание деканов факультетов мне хотелось бы обратить на дисциплину в университете. Вы посмотрите, до чего мы распустили студентов? То, что они курят в неположенных местах, об этом теперь уже и речи нет. Вот возьму и издам приказ об отчислении нарушителей! Но посмотрите, что делается в рекреациях и аудиториях? Все завалено пустыми банками из под джинов, пивными бутылками. Уборщицы не успевают убирать. Я предлагаю категорически запретить употреблять в стенах университета даже слабые алкогольные напитки, — говорил раскрасневшийся Александр Антонович, стоя за кафедрой.