Каиново семя
Шрифт:
– Почему ни с того ни с сего? Переутомление, неприятности на работе, телесные недуги, облом на личном фронте - мало ли причин, по которым одинокая женщина в годах может повредиться рассудком? Она ведь тебе о своей жизни не докладывает.
– Хорошо, предположим, она тронулась. Но я-то тут при чем? Неужели она не могла найти себе объект беспокойства где-нибудь поближе? Я ей вообще никто. Мы и виделись-то от силы раз десять.
Купцова пожала плечами, собираясь, видимо, сказать, что поступки психов подчиняются извращенной логике и нормальным людям о них не судить, но, бросив внимательный взгляд на озабоченное лицо Марьяны, передумала и спросила:
– А твоя мама? Что их вообще связывает?
– Вольская когда-то здорово помогла маме. Можно сказать, даже спасла. Именно благодаря ей мама стала тем, кем стала. Не говоря уже обо мне.
– Не знала, но всегда удивлялась, как молодо она у тебя выглядит. Продолжай.
– Это довольно длинная история. Мамин отец погиб, когда ей было пять лет. Ее мать начала пить, а потом вышла замуж, тоже за пьяницу. Обстановка дома была такая, что мама старалась бывать там как можно реже. После школы шла в библиотеку и до закрытия просиживала над книгами. Друзей у нее не было, - она очень стеснялась своей ветхой одежонки, синяков, боялась разговоров о выходках пьяной матери и отчима. В общем, несчастный, заброшенный ребенок. Когда она закончила восьмилетку, дома стало совсем невыносимо. Мама никогда открыто не говорила, но по кое-каким ее обмолвкам я поняла, что отчим начал к ней приставать. В смысле домогаться. Она сбежала в областной центр, Старград, и поступила в училище при швейной фабрике. И там нарвалась на моего папашу, донжуана местного разлива. Он учился в ПТУ на жестянщика и обитал в соседнем общежитии. Мама была просто сражена, когда он начал ее обхаживать - ведь ей, бедняжке, до тех пор никто ласкового слова не сказал. А тут - комплименты, мороженое, кино... Разумеется, она тут же отдала соблазнителю душу. Ну и тело заодно, поскольку ее душа папашу мало интересовала. Банальный случай. По неопытности мама не сразу поняла, что беременна. А когда поняла, я уже вовсю сучила у нее в животе ножками, и думать об аборте было поздно. Папаша к тому времени успел сменить еще пару девиц, так что о женитьбе речи даже не заходило. Представляешь себе положеньице? Ни мужа, ни родни, ни друзей, ни жилья, ни профессии, ни денег, и ребенок на подходе. Словом, мрак полный. Мама перестала есть и спать и в результате загремела в больницу, где и познакомилась с Оксаной Яновной. Вольская тогда была заведующей гинекологическим отделением...
– Ты же говорила, она - хирург.
– Хирург. А что тебя удивляет? В гинекологии половину болезней лечат хирургическим путем, не говоря уже об абортах и кесаревых сечениях.
– Ну да, понятно. И чем же она помогла твоей маме?
– Всем. Во-первых, разговорила и вывела из депрессии. Во-вторых, дала денег и отправила в Москву, к своей подруге, бывшей однокурснице. Эта подруга, тетя Галя, тоже переживала тяжелые времена. Пока она ждала ребенка - а беременность у нее протекала очень тяжело, все больше по больницам - козел-муж завел себе любовницу. Добрые соседи открыли Галине глаза, и она, ясное дело, выставила мужа за дверь. Ну и осталась при пиковом интересе. Маленький ребенок, копеечные алименты, настроение хоть волком вой. Правда, друзей у нее много. И все помогали, чем могли. Вели ободряющие разговоры, оставались с малышом, подбрасывали денег. Только тетя Галя человек гордый, и необходимость принимать помощь страшно ее угнетала. Она предпочитает давать, а не брать. В общем, они с мамой чудесно подошли друг другу. Мама поселилась у нее и приглядывала за обоими детьми, за мной и Димкой, а Галина вышла на работу. Позже мама поступила в вечернюю школу, и они друг друга подменяли. До тех пор пока мама не поступила в университет, а мы с Димкой не доросли до детского сада. Мы и сейчас дружим домами.
– И с Вольской дружите?
– Пожалуй, да, только не так близко. Сама понимаешь, если человек приезжает раз в два года на несколько дней и за эти несколько дней умудряется провернуть массу дел, сходить в два-три театра, на концерт и навестить с десяток-другой бывших соучеников, на общение с благодарными пациентами у него, точнее, у нее остается совсем немного времени. Но тетя Ксана и мама регулярно обмениваются поздравительными открытками, иногда созваниваются и, в общем, держат друг друга в курсе своих дел.
– Значит, Ольга Васильевна в принципе может иметь какое-то представление о том, что заставило Вольскую примчаться в Москву и обратиться к тебе со странными речами?
– Не знаю, Ленка. Не уверена. Что-то ей, наверно, известно, иначе Ксана не подчеркнула бы, что я не должна рассказывать маме о ее визите. Хотя... Как она выразилась? "Мама очень расстроится,
– Ты не права, Агапова. Из этой фразы, как и вообще из вашего разговора, многое можно извлечь. Не проси меня, пожалуйста, привести логическое обоснование, ибо оно будет длинным, путаным и нестройным, но если тебя интересуют сами выводы, могу поделиться.
– Конечно, интересуют.
– Значит, так. Вольскую, Ольгу Васильевну и некого неизвестного нам человека (или людей) связывают какие-то прошлые дела, видимо, не слишком приятные. Может быть, даже тайна. Тайне этой больше двадцати лет от роду, точнее, двадцать один - двадцать два года, и место ее рождения - Старград. До недавних пор все ее обладатели о ней помалкивали. Потом кто-то проговорился или пригрозил, что откроет ее. Возможно (но не наверняка), отступницей оказалась твоя мама. А неизвестный нам человек решил воздействовать на нее через тебя, о чем стало известно Вольской. Это только один из вариантов. Отступницей может быть и Вольская, и даже тот третий. Или тайна открылась случайно. И теперь это угрожает интересам третьего, и он зависит от твоей мамы... Тут можно долго фантазировать. Но основное насчет тайны, по-моему, верно. Или мои мозги можно сдавать в утиль.
– Не надо логического обоснования, - сказала Марьяна, подумав.
– Ход мысли мне примерно понятен. Но буду очень благодарна тебе, если ты еще немного пофантазируешь. Что это за тайна, по-твоему?
Купцова пожала плечами.
– Какой смысл гадать, если нет возможности проверить догадку? На твоем месте я бы поговорила с мамой.
– Не могу. Я дала слово. Прошу тебя, Ленка! Ну что тебе стоит?
– Да ради бога. Итак, догадка номер один. На самом деле твой отец - не любвеобильный жестянщик, а высокопоставленный чинуша. Он прибегнул к посредничеству Вольской, чтобы та уговорила твою маму помалкивать о его отцовстве и устроила ее жизнь. Недавно он пролез в Госдуму или в кабинет министров, твоя мама увидела его по телевизору и...
– Исключено, - перебила подругу Марьяна.
– Я знакома со своим папашей. Он теперь живет в Подмосковье и зарабатывает на жизнь извозом. Пять лет назад маму угораздило сесть к нему в машину, он ее узнал и начал подбивать клинья. Мама его отбрила, но номер телефона взяла на случай, если я захочу с ним встретиться. Я сдуру захотела. И что бы мне не довольствоваться придуманным образом? Папаша оказался мерзким типчиком, таким, знаешь, смазливо-сальным недоумком. Я бы многое отдала, чтобы сказать, будто нисколько на него не похожа, но, к сожалению, не могу. Нижняя часть лица у меня явно от него. Та же форма губ, подбородка. Словом, фамильное сходство налицо.
– Хорошо, отбрасываем версию. Догадка номер два. Двадцать с лишним лет назад твоя мать стала свидетелем какого-то преступления. Преступник с помощью Вольской заручился ее молчанием и от греха подальше отправил в Москву. Возможно, твоя мама по невинности не понимала, чему стала свидетелем. Но с годами она поумнела, сопоставила какие-то факты со своими воспоминаниями и догадалась, что же тогда произошло. Если преступление было серьезным, скажем, тот человек убил или поломал кому-то жизнь, твоя мама не могла не терзаться муками совести. Может быть, она предприняла какие-то шаги, чтобы восстановить справедливость. Преступнику это, естественно, не понравилось, и он решил включить в игру тебя - в качестве своей козырной карты.
– М-мм... Да, наверное, такое возможно. Во всяком случае, явных изъянов в этой версии я не вижу. И что же мне делать?
– Ну, если ты категорически отказываешься поговорить с матерью, ничего не остается, кроме как следовать указаниям Вольской. Избегай темных подворотен и безлюдных улиц, не принимай приглашений от незнакомцев, держи ушки на макушке и вообще - бди! Ежедневно забегай ко мне или звони. Правда, я не всегда ночую дома... Может, мне тебе звонить? Нет, лучше по-другому. У тебя найдется долларов двести? Давай прямо сейчас сходим к метро, купим пару дешевых мобильников. Номера никому сообщать не будем, используем только для связи друг с другом. Занесешь мой номер в память и, если у тебя произойдет что-нибудь экстраординарное, просто нажми два раза на кнопку. Даже если не сможешь говорить. Я пойму, что тебе нужна помощь, возможно, даже сумею подслушать что-нибудь полезное. И сразу же свяжусь с твоей Оксаной Яновной. Надеюсь, у нее есть управа на потенциальных похитителей.