Каир. Биография города
Шрифт:
Амер был ближайшим другом и соратником президента Насера еще с того времени, когда оба они служили офицерами в армии. Именно они создали ядро организации «Свободные офицеры». Они подготовили переворот 1952 года и с тех пор совместно трудились над строительством нового Египта. Когда Насер подал в отставку с поста президента, Амер тут же отказался от должности вице-президента и заместителя главнокомандующего. Народ просил Насера вернуться на пост президента, но никто не настаивал на возвращении Амера, которого не меньше, чем других военных руководителей, считали повинным в поражении ОАР. Формально Насер, как и президент Рузвельт в годы Второй мировой войны, был главнокомандующим вооруженных сил, но фактически ими руководил Амер, который считал себя одним из руководителей революции. Когда после июньского поражения офицеры армии и
Он никогда не был особенно популярен, и многие обвиняли его в злоупотреблении властью ради личного обогащения. Это весьма сомнительно, но верно другое, что правое крыло офицерства и бывшие помещики считали Амера «своим человеком». Многие офицеры, уволенные Насером, были близкими друзьями Амера и теперь не только рассчитывали на его поддержку, но даже прятались в его доме от военной полиции. Каирская вилла фельдмаршала превратилась в маленькую крепость, которую охраняли опальные офицеры и вооруженные слуги Амера, привезенные с фермы, принадлежавшей его братьям.
По-видимому, Насер хорошо знал, что происходит на вилле Амера. В конце августа он посетил Амера и объяснил ему, что ОАР находится в тяжелом положении и нуждается в совершенно новом подходе. Он предложил Амеру сотрудничать с ним, особенно в военных вопросах, хотя тот больше и не командовал армией. Амер отказался, потому что его заговор по захвату контроля над армией был почти готов. По замыслу Амера, он и некоторые уволенные офицеры должны были вылететь в зону канала, предъявить подложный приказ президента о назначении Амера командующим и взять в руки контроль над Восточным военным округом. Предполагалось, что после этого Амер по телефону предъявит президенту Насеру ультиматум с требованием восстановления фельдмаршала на прежних постах и отмены обвинений против уволенных офицеров. Если бы Насер отказался выполнить ультиматум, армии надлежало отстранить его от руководства государством. Затем группа Амера намеревалась свалить всю вину за стратегические ошибки ОАР на русских, осудив их за то, что они не вступили в войну на их стороне. Это был явный намек на то, что русские советники несли ответственность за стратегические планы ОАР. Это неверно, ибо именно Амер постоянно возражал против каких-либо советов и помощи русских при разработке стратегии.
Около виллы Амера в каирском районе Дакки расположен большой сад, и стоявший наготове на аэродроме в Эмбабе вертолет должен был приземлиться на цветочные клумбы в ночь на 27 августа, чтобы доставить Амера в зону канала. Насеру были известны подробности заговора. 26 августа он вызвал Амера, послав за ним на всякий случай вооруженный конвой. Снова в кабинете президента произошел горячий спор, во время которого присутствовал и их общий друг Закария Мохи эд-Дин. Насеру так и не удалось убедить Амера согласиться с новой политикой. Амер отказался от компромисса, и тогда Насер «с сожалением и печалью» (как писала «Аль-Ахрам») объявил ему, что он находится отныне под домашним арестом, что офицеры на его вилле уже арестованы, а его «охранники» разоружены и взяты под стражу. В ту ночь были арестованы пятьдесят человек.
Официально Каир узнал о событии только через неделю, 4 сентября. И когда «Аль-Ахрам» опубликовала подробности заговора, народ не выразил никакого сочувствия фельдмаршалу. В глазах народа Амер олицетворял армию, которая была не в почете, хотя, пожалуй, ее и нельзя винить за то, что она осталась беззащитной во время бомбардировок израильской авиации. Большинство египтян считало вполне справедливым, что Амер, руководивший армией, должен был понести суровое наказание.
Оставался последний акт трагедии. 12 сентября во время допроса на его вилле Амер принял яд. Докторам удалось спасти его жизнь. Его перевели в другой дом в Гизе, где он постоянно находился под наблюдением двух военных врачей. 14 сентября он вышел в уборную и сорвал пластырь, который якобы прикрывал какую-то царапину, а на самом деле капсулу с ядом, которую Амер и проглотил. Когда врачи сообразили, в чем дело, его немедленно перевезли в больницу.
Через три часа он скончался.
Есть что-то традиционное для Каира в этой драме двух людей, которые всю жизнь были близкими друзьями, вместе возглавляли могучие силы нового Египта и расстались врагами в момент опасности. Казалось, что один из них неизбежно должен был погибнуть. Однако нынешняя трагедия развивалась не совсем традиционно, Насер в течение многих лет пытался порвать с тем старым комитетом «Свободных офицеров», который осуществил революцию, и все больше опирался на поддержку социалистов и рабочего класса Египта.
Амер продолжал придерживаться тех же политических взглядов, что и в 1952 году. Он мирился с новыми политическими и социалистическими идеями Насера до тех пор, пока они не затрагивали армию и военно-воздушный флот. Социализм, по его мнению, годился для народных масс, но не для солдат, и действительно, до июня 1967 года вооруженные силы стояли в стороне от общественных перемен, потрясавших ОАР.
Никому не известно, как воспринял Насер сообщение о смерти Амера, но, по-видимому, в них обоих было что-то от Гамлета. Самоубийство фельдмаршала не повлияло на новый политический курс Насера, который должен коренным образом изменить социальную основу армии и ее роль в жизни страны. Помимо этого, Насер считал, что правительство обязано постоянно держать народ в курсе событий, рассказывать ему о своей деятельности, не скрывая ни хорошего, ни плохого. В этом Насеру помогает Мухаммед Хасанейн Хейкал, редактор «Аль-Ахрам», который с 20 августа 1967 года публикует по пятницам свои статьи в газете (их передают и по радио) с беспощадным анализом военных и политических проблем ОАР. В первых статьях он подробно и критически разбирал причины поражения ОАР, не пытаясь искать оправданий. Он правдиво и объективно обрисовал состояние вооруженных сил Израиля, методы их подготовки и уроки военных операций. Хейкал откровенно предлагал ОАР поучиться военному искусству у Израиля. Он признал превосходство израильской разведки, даже назвав ее лучшей в мире, и высоко оценил хорошо продуманную стратегию и научные методы, применяемые израильтянами в военном деле. Он писал, что вооруженные силы ОАР были готовы к войне и оснащены прекрасным оружием, но им не хватало той «стратегии неизбежности», которая придавала силы Израилю. Хейкал рассказал о том, как остались без прикрытия египетские самолеты, о преступном пренебрежении к системе предупреждения.
У нас современный, высокообразованный враг, писал Хейкал, и нам не остается ничего иного, как тоже стать современными и образованными. Неделю за неделей он вскрывал слабости, неудачи, самообман не только в армии, но и в повседневной общественной жизни ОАР.
Наконец 17 ноября 1967 года Хейкал пояснил, что старое представление об армии как о каком-то обособленном организме не выдерживает критики и что армия будет бессильна, пока она не станет частью общества. «Армия, — писал он, как бы думая вслух, — любая армия — это кора, которой общество защищает себя, но кора не может жить, если ее не питают живые клетки тела».
Июньская война заставила каждого египтянина критически взглянуть на самого себя, и благодаря такому самокритическому настроению в Каире заметно возросла политическая сознательность рядовых граждан. 27 ноября 1967 года лондонская «Таймс» писала, что «после войны в Египте наблюдается элемент деловитости. Египтяне так сильно переживали свое поражение, что и теперь, если кто-либо пренебрегает своими служебными или общественными обязанностями, ему говорят: «Вот из-за этого мы и проиграли войну».
Такая замечательная реакция населения, которое всегда остро переживало политические события, но не привыкло к коллективной ответственности, была абсолютно новым явлением для Египта. 10 декабря 1967 года корреспондент лондонской «Санди таймс» Роул Нокс писал из Каира, что Арабский социалистический союз созывает собрания общественности для обсуждения положения в Египте. По его словам, многочисленные собрания в городах и деревнях проходили в обстановке откровенной и острой дискуссии и что союзу рекомендовано и впредь «поощрять критику и выяснять, как воспринимает ее народ, совершенно не привыкший к общественным обсуждениям таких проблем». Нокс сообщал также, что началась кампания по ознакомлению народа с деятельностью правительства. «Насер считает, что это лучшая для него гарантия против возможных интриг, — писал Нокс и добавил: — Египетский народ вправе знать обо всех ошибках и недостатках». Даже сама идея ознакомления народа с деятельностью правительства нова для Египта. Но обращение за советом к народу подчеркивало тот факт, что в ОАР еще не разрешены внутренние конфликты.