Как богатые страны стали богатыми, и почему бедные страны остаются бедными

Райнерт Эрик С.

Если стране удается использовать сравнительное преимущество в производстве зрелых и технологически простых товаров в качестве платформы для постоянного развития (как это удалось Японии и Китаю), то это временная проблема. Однако опыт стран, расположенных неподалеку от Соединенных Штатов, зажатых в тиски между американской и китайской промышленностью, доказывает, что сравнительное преимущество в деятельности, где невозможны инновации, может стать постоянной характеристикой страны. Жизненный цикл продуктов и технологий — это явление, которое необходимо для понимания феномена «недоразвитость, по Шумпетеру» [155] .

155

Reinert Erik. The Role of Technology in the Creation of Rich and Poor Nations: Underdevelopment in a Schumpeterian System // Rich Nations — Poor Nations. The Long Run Perspective / Derek Aldcroft, Ross Catterall (eds). Aldershot, 1996. P. 161–188.

РИСКИ

ЛОТЕРЕИ РЕСУРСОВ

Недавно историки экономики ввели в дискурс об экономическом развитии термин «лотерея ресурсов» (англ. commodity lottery). Это полезный термин, поскольку характеристики товаров способны оказать мощное влияние на экономику страны: лотерея ресурсов во многом формирует экономику страны и определяет ее потенциал по развитию инноваций и несовершенной конкуренции.

Одни природные ресурсы больше привязаны к наукоемким отраслям промышленности, чем другие. Использование водопадов как источников электроэнергии в начале XX века — идеальный пример такой привязки. В те годы большое количество энергии терялось в процессе передачи, поэтому промышленные центры приходилось строить прямо под водопадами. Невозможность транспортировать свое сырье (гидроэлектроэнергию) на большие расстояния вынудило Норвегию индустриализовать периферийные районы, вместо того чтобы транспортировать сырье в другие европейские страны. Обратный пример — плавка боливийского цинка, которую долгое время производила Англия.

Интересный пример приводит кубинский этнограф Фернандо Ортис в книге 1940 года «Cuban Counterpoint» («Кубинский контрапункт») [156] . У Кубы было абсолютное преимущество в двух тропических культурах — сахаре и табаке. Для кубинского общества табак был благом, а сахар — злом. Табак, который в основном выращивали на западе, создал в стране средний класс, свободную буржуазию. Сахар, выращиваемый на остальной территории Кубы, делил общество на два класса — господ и рабов. Выращивание табака требовало умения: собирать табачные листья нужно было по одному, поэтому цена продукта зависела от искусства сборщика. Выращивание табака способствовало развитию мастерства, индивидуальности и умеренного богатства. Сахар был анонимным производством, толпы рабов или наемных работников трудились под присмотром блюстителей капитала. Табак поддерживал в стране частную собственность, а сахар — зависимость от многонациональных корпораций.

156

Ortiz Fernando, Counterpoint Cuban. Tobacco and Sugar. New York, 1947. Оригинал книги на испанском языке был издан в Гаване в 1940 году.

Для производства сахара требовалась только грубая сила, необходимая чтобы резать сахарный тростник. Кубинский табак появлялся на свет вместе с несовершенной конкуренцией и носил имя своего производителя — «Партагас» или «Апманн», а сахар, по выражению Ортиса, был товаром, который «приходит в мир без фамилии, словно раб». Цены на табак были стабильными, на сахар сильно колебались. Искусный сборщик табака различает 80 оттенков табачных листьев в зависимости от их возраста, для сбора сахарного тростника выбор времени не имеет значения. Табак аккуратно срезают листик за листиком маленьким острым ножом, чтобы не повредить основное растение; сахарный тростник срубается под корень большим мачете. Работа с сахаром — это ремесло, работа с табаком — мастерство. Богатство западной части Кубы и бедность остальной ее части были следствиями избранного жителями вида деятельности: сама сельскохозяйственная культура несла в себе определенные экономические и социальные последствия.

Как утверждали ученые, исследовавшие во времена Возрождения и Просвещения феномен Голландии и Венеции (сегодня мы расширили бы этот список Японией и Швейцарией), в лотерее ресурсов везет тем, у кого нет ресурсов. Страна вынуждена искать искусственное, созданное человеком сравнительное преимущество, не давая ему пользоваться преимуществом природного происхождения, которое, как правило, несет убывающую отдачу. Великий Монтескье (1689–1755) писал: «Бесплодие земли делает людей изобретательными, воздержанными, закаленными в труде, мужественными, способными к войне; ведь они должны сами добывать себе то, в чем им отказывает почва» [157] .

157

Монтескье Ш.-Л. Избранные произведения. М.: Государственное издание политической литературы, 1955.

ТЕХНОЛОГИЧЕСКИЙ ПРОГРЕСС И ЕГО ВЛИЯНИЕ НА ЦЕНТР И ПЕРИФЕРИЮ

Мы уже убедились, как важны волны новых технологий, которые периодически меняют мир. Однако эти технико-экономические парадигмы по-разному влияют на центральные и периферийные страны. Их цикличность, с точки зрения распределения доходов, изучает Карлота Перес, она же пишет о географических аспектах финансовых кризисов между центральными и периферийными странами [158] .

Страны,

которые производят новые технологии, подвергаются иному воздействию, чем те, которые их потребляют или поставляют сырье, необходимое для этих технологий. В XIX веке для южных штатов США, где выращивали хлопок, были характерны совсем иные процессы, чем в северных штатах, где из этого хлопка пряли нити. Трения между этими штатами, а также попытки Севера индустриализоваться и прясть хлопок, стали одной из причин гражданской войны. В ходе технологической революции Форда возросший спрос на резину оказал негативное влияние на благосостояние стран, производивших ее. Особенно вопиющий случай жестокого обращения с амазонскими индейцами — сборщиками каучука, известный как дело Путумайо, привел к громкому скандалу в Англии и Европе в 1912–1913 годах. Документы по этому делу в Англии свидетельствуют о его масштабе [159] . Форд внедрил на севере новую технико-экономическую парадигму, но ее последствия на амазонскую периферию, где не было дорог, по которым могли бы ездить автомобили, оказались негативными. Здание оперы в амазонском городе Манаос по сей день свидетельствует о том сколько денег было заработано благодаря торговле каучуком но не благодаря его физическому производству.

158

Perez Carlota. Technological Revolutions and Financial Capital. The Dynamics of Bubbles and Golden Ages. Cheltenham, 2002.

159

См.: Report by His Majesty’s Consul at Iquitos on his Tour in the Putumayo District, Presented to both Houses of Parliament by Command of His Majesty. London, 1913. Согласно «Index and Digest of Evidence to the Report and Special Report from the Select Committee on Putumayo» (London, 1913), объем материалов, собранных по этому делу, превышал 13 тыс. страниц. Сам индекс состоит из 90 страниц и содержит подробную библиографию событий.

Тот факт, что технический прогресс по-разному влияет на разные географические области (для центральных стран он созидателен, а для периферийных наоборот), возвращает нас к понятию двойственной экономики. Специалисты по экономике развивающихся стран считали ключевой характеристикой неразвитых стран, когда современный сектор (экономический анклав) не интегрируется в общую экономику страны. В условиях замещения импорта национальным продуктом, индустриализации и диверсификации производства пропасть между современным и отсталым секторами сокращается.

Вследствие деиндустриализации и снижения уровня протекции в конце 1980-х годов во многих средних и малых бедных странах диверсифицированность производственного сектора сошла на нет. Эти страны вплотную подошли к анклавной экономике — монокультурной экономике на основании экспорта сырьевых товаров. Из-за общей деградации им становится все труднее следить за деятельностью анклавов, которыми, как правило, владеют иностранные компании. Свежий пример — засилье в Перу чилийских шахт, куда все необходимое, включая еду и питье, импортируется из Чили, в обход перуанской таможни. Другой пример — распространение в Африке частных армий для защиты горнодобывающих предприятий. Это явление отсылает нас к ранним колониальным временам, когда частные войска обеспечивали порядок в колониях. Таким образом, многие страны третьего мира сегодня рискуют лишиться преимуществ, которые приобрели после Второй мировой войны.

Еще одна особенность технологического прогресса состоит в том, что новые технологии могут как создавать спрос на квалифицированный труд, так и понижать его; это происходит во всех странах — и в центре, и на периферии. С использованием новых технологий можно, например, создать кассовый аппарат с рисунками на кнопках, так что кассиру в закусочной «Бургер кинг» даже не обязательно уметь читать и писать. Однако именно в развивающихся странах нехватка рабочих мест для квалифицированного персонала становится проблемой: выпускник университета в такой стране с трудом найдет работу по специальности. Мало того что эти страны неэффективно используют собственные ресурсы, обеспечивая рабочими местами не больше 30 % экономически активного населения; они страдают от того, что с приходом инновационных технологий для квалифицированных работников остается все меньше рабочих мест.

В одном из докладов на Экономической комиссии для Латинской Америки и Карибского бассейна Марио Чимоли и Хорхе Кац демонстрировали, как негативно сказывается развитие автомобильного производства в Аргентине на трудовую занятость инженеров [160] . Они утверждали, что технологическое развитие загоняет латиноамериканские страны в ловушку, и показывали, как в регионе укореняется модель медленного развития, которая только расширяет технологическую пропасть между богатыми и бедными странами. Другими словами, бедные специализируются на своей бедности.

160

См.: Cimoli Mario, Katz Jorge. Structural Reforms, Technological Gaps and Economic Development: a Latin American Perspective 11 Industrial and Corporate Change. 2003. Vol. 12. No. 2. P. 387 ff.