Как читать книги. Руководство по чтению великих произведений
Шрифт:
Книги, которые мы считаем великими или достойными внимания, обычно заслуживают более высокого уровня прочтения. Безусловно, любой текст можно прочесть как ради информации, так и ради понимания. Полезно уметь запоминать слова автора и понимать их смысл. Можно сказать, что получение информации — это предпосылка к пониманию. Я не призываю вас отказаться от информации, но читать великую книгу исключительно ради фактов — это все равно что выкапывать червей авторучкой.
Монтень в своих трудах говорил о «невежестве неграмотного, которое предшествует знанию, и невежестве ученого, которое следует за знанием». Первое — это невежество того, кто не знает алфавита и не умеет читать. Второе — невежество человека, который неверно прочел огромное количество книг. Как справедливо сказал о них Поуп [7] :
7
Александр
Мы сплошь и рядом встречаем таких грамотных неучей, читающих много и плохо. Греческое слово, означающее подобную смесь учености и глупости, свойственную «пожирателям» книг всех времен, на наш язык переводится и как «недоучка», и как «второкурсник».
Начитанность нередко означает количество, и только иногда — качество чтения. Пессимист и мизантроп Шопенгауэр начал активно выступать против излишнего чтения, когда понял, что в большинстве своем люди читают пассивно и бездумно заглатывают «отравленную» беспорядочную информацию. Бэкон [8] и Гоббс [9] разделяли его точку зрения. Так, Бэкон говорил: «Одни книги пробуют на вкус, другие — проглатывают, и лишь немногие — разжевывают и усваивают». Эта общая для многих идея основана на четком разграничении способов чтения, соответствующих разным видам литературы.
8
Фрэнсис Бэкон (1561—1626) — английский философ, историк, политический деятель, основоположник эмпиризма.
9
Томас Гоббс (1588—1679) — английский философ-материалист.
Мы немного продвинулись в понимании фразы «чтение — это учеба». Мы знаем, что в процессе чтения можно кое-чему научиться, приобретя знание, но не навык. Однако будет большой ошибкой считать, что способ чтения, при котором мы получаем информацию или что-то понимаем, идентичен способу обучения, с помощью которого мы приобретаем знания. Это будет равноценно утверждению, будто знания можно получить лишь в результате чтения.
Чтобы избежать этой ошибки, рассмотрим еще одно различие в типах обучения, которое существенно влияет на сам процесс чтения и его отношение к образованию в целом. Если моя мысль вам незнакома или несколько сложна, предлагаю считать следующие страницы испытанием вашей способности читать. Сейчас хороший повод начать активное чтение — выделять ключевые слова, отмечать различия, наблюдать, как расширяется значение исходной фразы.
В истории образования люди всегда четко различали два источника знаний: учебу и открытие. Учеба — это процесс, в ходе которого один человек обучает другого устно или письменно. Но знания можно приобрести и без учителя. Это возможно, иначе каждый учитель должен был бы иметь своего учителя. Но кто же тогда научился первым? Таким образом, должна существовать возможность открытия — узнавания нового в результате поиска, исследования или размышления, но без участия учителя в этом процессе.
Открытие имеет такое же отношение к учебе, как узнавание нового без помощи учителя к узнаванию нового с его непосредственным участием. В обоих случаях деятельность по изучению берет на себя тот, кто учится. Будет большой ошибкой предполагать, что открытие активно, а обучение пассивно. Ведь пассивное узнавание нового так же невозможно, как и абсолютно пассивное чтение.
Разница между двумя видами узнавания чего-то нового состоит в особенностях материала, над которым работает учащийся. При поддержке учителя он выполняет определенные действия с сообщаемой ему информацией. Он работает со словом, устным или письменным. Он учится путем чтения или слушания. Кстати, обратите внимание на тесную взаимосвязь процессов чтения и слушания. Если не брать в расчет небольшие различия между этими двумя способами коммуникации, можно сказать, что чтение и слушание — это одно и то же искусство учиться. Но когда учащийся двигается вперед самостоятельно, он постигает новое скорее из самой природы, чем из слова — сказанного или написанного. Такое обучение представляет собой чистый акт открытия. Трактуя слово «чтение» в широком смысле, можно сказать, что открытие — это искусство чтения природы, а обучение (с учителем) — это искусство чтения книг или (если включать сюда и процесс слушания) искусство учиться благодаря словам.
А как же мышление? Если под словом «мышление» мы подразумеваем использование разума для получения знаний и если возможность приобретения знаний исчерпывается обучением и открытием, то совершенно очевидно, что мышление всегда сопровождает один из этих видов деятельности. Думать необходимо как в процессе чтения и слушания, так и в процессе исследования. Разумеется, способы мышления отличаются — так же, как и способы обучения.
Многие считают, что использование мышления более свойственно процессам исследования и открытия, чем формату занятий с учителем. Так происходит, потому что чтение и слушание часто относят к пассивным видам деятельности. Вероятно, и в самом деле чтение ради информации не требует такой умственной работы, как исследование или открытие. Это менее активный способ чтения. Но данное утверждение неприменимо к более активному чтению — то есть к усилию понять. Никто из людей, практикующих такой способ чтения, не скажет, что он возможен без мышления.
Вообще мышление — это только одна сторона механизма обучения. Помимо этого необходимо наблюдать, запоминать и создавать в воображении образы того, что не поддается наблюдению. Существует тенденция особо выделять роль этих действий в процессе исследования или открытия, забывая и недооценивая их важность при обучении путем чтения или слушания. Стоит на миг задуматься, и вы поймете, что способности чувствовать и рассуждать подкреплены теми же навыками, которые помогают совершать открытия: проницательностью, хорошей памятью, богатым воображением и, конечно, разумом, способным к анализу и рефлексии. Хотя в целом эти навыки совпадают, в двух видах обучения они могут использоваться совершенно по-разному.
Я хотел бы еще раз обратить внимание своих читателей на две распространенные ошибки. Первую допускают те, кто пишет или говорит об искусстве мышления так, словно оно существует само по себе. Поскольку механизм мышления всегда напрямую связан с процессами обучения или исследования, напрашивается единственно верный вывод: искусство мышления не может существовать отдельно от искусства чтения и слушания с одной стороны и от искусства открытий — с другой. По аналогии с утверждением, что чтение — это учеба, правильно будет сказать, что чтение — это мышление. Подробно охарактеризовать искусство мышления можно только в контексте детального анализа чтения и исследования.
Вторую ошибку совершают те, кто пишет об искусстве мышления так, словно оно тождественно искусству открытия. Яркий пример такой ошибки, оказавшей колоссальное влияние на всю систему образования в Америке, — это работа Джона Дьюи «Как мы мыслим». Она стала настольной книгой многих тысяч учителей, подготовленных в наших учебных заведениях. Профессор Дьюи рассматривает мышление как процесс, запускающийся исключительно при совершении открытий. Но это лишь один из двух основных способов мышления. Не менее важно понимать, как мы мыслим, когда читаем книгу или слушаем лекцию. Быть может, для учителей это даже важнее, поскольку искусство читать мы можем связать с искусством учиться, так же как искусство писать напрямую связано с искусством читать. Я уверен — тот, кто плохо читает, не может хорошо писать. Кроме того, очень сомневаюсь, что неумеющий учиться способен учить.
Вероятно, эти ошибки имеют комплексную причину. Отчасти они связаны с ложным предположением, что преподавание и исследование являются активными действиями, а чтение и обучение — исключительно пассивными. Отчасти — с преувеличением роли научного метода, при котором упор делается на исследовании как единственном условии для запуска процесса мышления. Вероятно, было время, когда люди совершали противоположную ошибку, преувеличивая значимость чтения книг и слишком мало внимания уделяя «чтению» природы. Тем не менее нас это не оправдывает. Обе крайности одинаково неприемлемы. В гармоничном образовании следует придавать равное значение обоим типам обучения и соответствующим навыкам. Какой бы ни была причина этих ошибок, результат их воздействия на американское образование очевиден. Возможно, именно они повлекли за собой почти полное пренебрежение осмысленным чтением в школьной системе. Гораздо больше времени уходит на то, чтобы учить человека навыкам самостоятельного обретения знаний. По-моему, нет особой заслуги в том, чтобы тратить время на самостоятельные поиски того, что уже кто-то открыл. Лучше сберечь мастерство для исследования неизведанного и оттачивать его, перенимая опыт и знания у тех, кто уже владеет и готов делиться ими.