Как деньги гуляли по миру. Итальянская история

Резник Светлана

Илья кивнул и смело достал из кармана куртки несколько монет, которых, по мнению дедушки, скапливалось в Илюшиных карманах видимо-невидимо.

– Это для обмена, Синьор Ладзари, – сказал Илья, выложив на стол менялы несколько монет по 2 рубля и удивившись, как великолепно они смотрелись на фоне всех монет на столе: сверкающие, с четким штампованным рисунком.

Группа менял, окружавших стол и наблюдавших за обменом, стала размахивать руками и вопить, как трибуна на футбольном матче при голе, забитом любимой командой. Синьор Ладзари привстал, нежно провел рукой по идеально ровным краям монет, попробовал одну из

них на зуб и улыбнулся. Потом, глядя на Илью, указал на свой стол и сказал: «Выбирай».

Сольди и Гельд вплотную приблизились к Илье, пытаясь рассмотреть, что из имеющихся на столе вещей может им пригодиться. Сольди подталкивал Илью локтем, пытаясь указать на монету венецианской республики, которая лежала в правом верхнем углу стола, а Гельд смешно водил глазами из стороны в сторону, давая понять, что он «не в теме».

Илья дотронулся до двух монет, которые показались ему наиболее красивыми, так как его целью было не обогатиться, что было бы неплохо при других обстоятельствах, а побыстрее покинуть эту «киношную» площадь без физических и моральных потерь.

Менялы опять закричали и замахали руками. Вероятно, только им и было понятно, что происходит.

Синьор Ладзари кивнул и протянул выбранные монеты Илье.

Друзья решили, что легко отделались, и, поблагодарив всех, собрались уходить. Но стоявшие рядом менялы не давали пройти.

– Они хотят, чтобы мы немного задержались, – сообщил Сольди, уловив смысл слов в этом птичьем гомоне.

Через несколько секунд все стало понятно. К столу приближался человек с какими-то аптекарскими пузырьками. Он был одет в ниспадающий с плеч до самой земли темный плащ с вшитыми рукавами и широким воротником. Его костюм дополняла удобная кожаная обувь с широкими мысами, так называемая «медвежья лапа», а на голове красовался большой, мягкий берет. Менялы зааплодировали, как будто на арену вышел фокусник.

– Все, ребята, нам конец, – сообщил Сольди, в его голосе слышалась безысходность.

– Да ладно, не переживай, – попытался успокоить его Илья. – Синьор Ладзари взял наши монеты, за них отдал свои. Все честно.

– Это тебе так кажется. – Сольди почти рыдал.

– Не ной, – строго оборвал его Илья.

– Нас казнят, – сообщил Сольди.

Этот неожиданный вывод заинтересовал друзей.

– Что?! – дуэтом воскликнули они. При этом Гельд от возмущения сделал такие круглые глаза, что казалось, они вылезут из орбит. А Илья, повернувшись к Сольди и взяв его за плечи, стал трясти приятеля что есть сил, требуя ответа.

– Хватит, хватит, – взмолился Сольди, поправляя свой супермодный наряд. – Скажи мне, сколько в твоих монетах серебра?

– Нет там никакого серебра, – честно сообщил Илья.

– О, нас казнят или бросят в подземелье, – опять начал рыдать Сольди, указывая на стол синьора Ладзари, где человек с аптечными пузырьками явно проводил какие-то химические опыты, капая разными жидкостями на двухрублевые монеты Ильи.

– Соберись, тряпка! – крикнул Илья в ухо Сольди, от чего тот вытянулся в струнку, как рядовой перед генералом. – Говори толком и быстро.

– В средневековой Италии любое государство, город или мы с тобой могут чеканить монету, – начал свой рассказ Сольди, глотая от волнения воздух, от чего речь его становилась прерывистой.

– Это мы знаем, знаем, давай короче, – прервал его Илья.

– Короче, единственное условие для чеканки – это неизменное содержание серебра в металле монеты. Покупательная способность монеты полностью соответствует цене серебра, которое в ней содержится, что исключает инфляцию и подделку денег. Конечно, фальшивые монеты все равно встречаются: они имеют меньший вес или пробу, хотя визуально почти не отличаются от подлинных.

– Вот это да! А если серебра вовсе нет? – поинтересовался Гельд.

– Тогда в тюрьму, – громко завыл Сольди, – или того хуже…

В это время человек за столом с зеленым сукном закончил опыты с двухрублевыми монетами. И покачал головой из стороны в сторону. Сомнений не оставалось, он сообщил, что монеты Ильи не содержат серебра, то есть синьору Ладзари подсунули подделку. Все менялы, работающие на главной площади, сосредоточились у стола синьора Ладзари, который, по их мнению, ошибся в обмене, что существенно подрывало его авторитет. И конечно, все жаждали казни мошенников, которые не только подсунули подделки при обмене, но и покусились на профессионализм самого уважаемого менялы, чем оскорбили его. Да, дело было дрянь!

Илья посмотрел в сторону фонтана, от отчаяния пытаясь найти хоть какой-то выход, и встретил взгляд той самой красивой девушки, которая держала корзину с фруктами и у которой были такие же бархатные темные глаза, как у Насти Родиной.

Он так решительно направился в ее сторону, что друзья тут же последовали за ним, а менялы немного расступились.

Внезапно девушка кивнула Илье и быстро побежала в сторону дворца дожа, затем проскользнула под балконом, на котором совсем недавно стоял глава Генуэзской республики Лоренцо Перуцци, и юркнула с площади на боковую улицу. Друзья последовали в ту же сторону, ускоряя шаг, поскольку за спиной они слышали угрозы и улюлюканье разъяренной толпы менял и торговцев, некоторые из которых для преследования «мошенников» поспешили вооружиться подручными средствами.

Пробежав по пустынной боковой улице, ребята оказались у черного входа во дворец, где их уже ждала девушка. Она молча открыла маленькую, но тяжелую, обрамленную металлом дверь и, впустив Илью с друзьями в здание, тут же ее закрыла, крикнув приближающейся толпе, что мошенники побежали дальше по улице.

Несколько преследователей толкнули дверь, куда вбежали ребята, но без результата. Дверь не поддалась. Убедившись в правдивости слов девушки, они бросились дальше по улице. Красавица, присоединившись к менялам, жаждущим возмездия, быстрым шагом направилась прочь от дворца.

А друзья остались одни в полной темноте, прохладе и тишине, где слышался только стук трех мальчишеских сердец. Никакого объяснения происходящему не было, факт перемещения во времени и пространстве не поддавался никакой логике. Весь ужас ситуации состоял в том, что возможность влиять на обстоятельства стремилась к нулю, можно было только им следовать и на них реагировать. То есть худшее из возможного.

– Кстати, она из очень уважаемой семьи, – ни к кому не обращаясь, сообщил Сольди, как будто прочитал мысли Ильи.