Как это женаты?!
Шрифт:
– Оль, остынь, а ты в заднем кармашке твоей любимой сумочки смотрела?
– Нет, но это вариант.
Она мгновенно срывает бордовую сумочку с вешалки и первым делом открывает задний кармашек.
– Здесь родной!
Девушка целует пластиковый документ и прижимает к груди. А потом мы ещё долго обсуждаем случившееся с нами. А в итоге я делаю вывод:
– Если бы я знала, что с Уваровы всё так получится, то поверь, никогда бы подобную многоходовку не придумала.
– Да забей, ну бесит он меня порой, глупо отрицать,
– Да видимо терпение лопнуло, если такое себе позволил, свела ты парня с ума.
– Сотню раз повторяла: его проблемы.
– Скажешь такое, вот что ни капельки не нравится?
Оля стучит чашкой по столу и срывается с места, окинув меня возмущённым взглядом. Что-то она темнит, а открыться не хочет. Но я не давлю, потому что рано или поздно её прорвёт, а я буду готова её выслушать.
В пятницу я прекрасно отдохнула и набралась сил перед поездкой к моим в село, родня уже давно меня ждала, к тому же в субботу день рождение Женьки, вот уж пир на весь мир закатит, в этом я не сомневаюсь.
Оля за рулём, я сижу сбоку и всю дорогу к дому пребываю в лёгкой дрёме, хотя подруга старается хоть чем-то разбавить гнетущую тишину в салоне. Мы вдоволь наговорились за последние дни, а сейчас решили немного передохнуть. К тому же настроение Оли было выше среднего, ведь сегодняшний день на работы был тихим и мирным, Уваров всё-таки простых и слёг с простудой. А ещё между Марком и Олей состоялся откровенный разговор, он пообещал сразу же после новогодних и рождественских праздников вплотную заняться переводом подруги в фирму помельче. Такое предложение вполне устраивало Олю, а вот как отреагирует на эту подставу Уваров, нас не интересовало.
Выходные были незабываемые, а предновогодняя кутерьма и вовсе закружила с головой. На работе все без усталости говорили о том, кто и что будет готовить вкусное, обсуждали приближающийся корпоратив, наряды, прически и массу всего, что людям дарило чувство радости и некого волшебства.
Мы с Олей тоже не тянули время, купили небольшую искусственную елку, кучу ярких игрушек, мишуры и нарядили её в тот же день. Гирлянды блестели не только на зелёной красавице, но и по всей гостиной, Ольга, как лань, прыгала по дивану, стулу, креслам, кнопками фиксируя длинную гирлянду, а я бегала хвостиком и подавала те самые кнопки, не ахти польза, но какая есть.
Ровно в час меня с работы подхватил Коля, Поля ждала нас дома, оттуда мы её и забрали. Немного нервничала перед последним УЗИ. Вроде бы доктор успокаивал меня в прошлый раз, что в малышом всё нормально, но легкое волнение все же присутствовало. Мы не один раз сталкивались с Полей в стенах женской консультации с заплаканными девушками. Смотрели, наблюдали, а сами сжимались от страха. Сколько патологий, сколько всего, просто жутко.
Коля паркует автомобиль у медцентра, помогает нам выйти. Поля не перестает мне рассказывать о проделках Обжоры,
– Рит, это, кажется, к тебе.
Голос Коли немного удивлен, он смотрит куда-то поверх моего плеча. Я медленно поворачиваюсь, пытаясь предугадать, кого же увижу за спиной. Только бы не мамашу Черкасова, это будет слишком.
Марк стоит на нижней ступеньке и кутается в пальто. Шапки нет, шея раскрыта, а на улице как бы минус два, да и ветер холодный. Видимо и этот захотел к дружку присоединиться, тот уже пятый день валяется дома с температурой, на уколах, допрыгался в сугробе.
– Мне с ним поговорить? – Коля касается моего плеча, пытаясь обратить на себя моё внимание.
– Ну что ты, - улыбаюсь и смотрю на супругов Одинцовых, - идите вперёд, я догоню, не будем же мы, в самом деле, здесь выяснять отношения.
– Только не нервничай, дорогая, - Поля, сжимает мою ладошку и подмигивает.
Я не спешу навстречу к Черкасову, потому что вначале пытаюсь понять, какими судьбами он именно в этих краях. Кто ему сказал. А потом вовремя вспоминаю, что сама лично при нём общалась с друзьями, вот именно тогда вся информация и слетела с моих губ.
– Ты Уварова копируешь? – осуждающе кручу головой, как только останавливаюсь перед продрогшим Марком.
– Да забыл, не важно, – как-то неловко отмахивается.
– Кстати, здравствуй, как поживаешь?
– Здравствуй, нормально, вот на приём пришли, а ты какими судьбами?
– Просто хочу быть здесь, ты не против?
– Я не думала об этом, не привыкла.
– Я понимаю, но давай не будем стоять на ветру, холодно.
– Конечно, - соглашаюсь сразу, и веду Марка в здание, где он неотрывно преследует меня по всем кабинетам, но молчит, видимо думает, что так лучше.
А мне ни капельки не лучше, потому что начинаю ощущать дискомфорт внутри, ведь понимаю, что будет присутствовать по время процедуры. И не ошиблась. Весёлая оказалась у нас докторша, она как-то воодушевленно отвечала на вопросы Марка, полностью забыв о том, что я лежу перед ней. Ну, это уже слишком. Он и тут успел своей голливудской улыбкой пленить женщину. Почему-то внутри меня заскребло, потом стали медленно, но уверенно таранить голову мысли о том: а как он жил все эти месяцы без меня? Сто процентов по блядям шлялся, кобель. Ой, всё.
Срываюсь с кушетки, как только исследование окончено, поправляю тунику и не смотрю на Черкасова, ведь тот не прекращает разговор с докторшей. Она ему любезно распечатала снимок ребенка. Ой, зря я в тот момент посмотрела в его сторону. А посмотрела из-за того, что в кабинете моментально стало тихо.
Смотрю, стоит бывший и что-то пытается рассмотреть в распечатке, а тонкий пальчик женщины что-то вдруг показывает и разъясняет. Меня это напрягает, сильно при том, но мне не стоит показывать свою реакцию, пусть утешается.