Как Иван-Дурак
Шрифт:
– Да вот, даже и не знаю, как быть, а главное, кого искать? Лягушку на болоте, или змею под корягой? В каком она теперь виде находится?
– Да, сынок, это проблема, – царь почесал затылок, – наверное, тебе надо для начала к Бабе-Яге наведаться, она всё про всех знает. Глядишь, что и подскажет.
– А кто это? – невольно вырвалось у меня, – наша родственница?
Царь внимательно посмотрел на меня – не придуриваюсь ли?
– Слышать-то я слышал про неё, а вот видеть ни разу не довелось, – добавил я.
Царь облегчённо выдохнул:
– А я уж неладное подумал. Конечно, ты её не видел. Ты как родился, так она из лесу своего ни разу не показывалась! Нам она и вправду родня, только дальняя, «седьмая вода на киселе». Но в помощи никогда не отказывала, хотя слушок об её аморальных похождениях был, не скрою. Но тебе-то её прошлое ни к чему – пришёл, спросил, пошёл дальше.
– Куда?
– А это уж куда пошлёт, туда и пойдёшь. Ладно, Ванюша, ещё день отдохни, и в путь-дорогу! – царь встал из-за стола и направился куда-то вглубь зала.
Я тоже встал и пошёл к себе. Значит, ехать придётся: это сначала всё хиханьки да хаханьки были, а сейчас твердое указание поступило. Вот только как ехать-то? Я же к лошадям не приучен: ни запрячь, ни накормить не умею, да и не ездил я верхом никогда! Может, санки какие с кучером попросить? Где ты, память Ванюшина, запропастилась? Очень ты мне нужна!
– Что загрустил, Ванюша? – оторвал меня от размышлений чей-то голос.
Я посмотрел на говорившего, точнее, на говорившую – та же бабулька сидела напротив. Когда успела войти?
– Предчувствия у меня нехорошие, – неожиданно для себя начал я, – что-то с памятью моей стало. Не помню, как с лошадью управляться. Да и так не всё помню. Я нигде головой не ударялся?
– Да вроде нет, – немного подумав, ответила моя собеседница, – а память мы тебе наладим, ещё и добавим немного!
– Это как – добавим?
– Да не переживай, всё будет хорошо. Ты про что вспомнить хотел?
– Ну вот, про лошадей хотя бы. Это я помню, что не помню. А про остальное я не помню, что не помню, – завернул я фразочку, а что – я ведь дурак!
Но бабулька не смутилась и, кивнув, выскочила за дверь. Через минуту дверь снова отворилась, и передо мной на столе возник пузырек из тёмного стекла.
– Пей, Ванюша, всё что надо – вспомнишь, а точнее, заново выучишь. Это у тебя от горя так получилось!
Я взял склянку и понюхал, пахнет травами.
– А это что?
– Видать, и правда, у тебя с головой беда приключилась! – заговорила бабулька, – это, Ванечка, знания. Царским детям не по чину за партой сидеть, вот и придумала им Баба-Яга знания всякие через зелья вкладывать. Выпил, и всё – читать, писать умеешь, ну или что другое понадобится. На все случаи заготовлено, ты пей, не бойся.
Ну, я и выпил. Прислушался к ощущениям, вроде ничего не поменялось.
– И что это было за знание?
– А это, Ванюша, походное знание. Если война вдруг случится или другая напасть, то в дружину всех поголовно мужиков забирают. А откуда пахарь может знать, как с саблей или с луком обращаться? Вот для этого и придумано это зелье, стратегический запас. Выпил мужик из склянки – и всё, готовый воин: с оружием обращаться умеет, костёр разведёт, зверя-птицу выследить сможет, рыбу изловить, ядовитое отличит, ну там грибы-ягоды.
– Откуда зимой грибы, да ещё ягоды? – не удержался я.
– А сколько твой поход продлится? Ты, Ванюша, к себе бы пошёл, в спаленку. А то сон тебя скоро сморит. А как проснёшься, так все знания у тебя в голове по полочкам и улягутся, как раз к завтрешнему утру и улягутся.
Я не стал возражать, тем более что, и правда, стало клонить ко сну. Добравшись до кровати, и скинув с себя в этот раз одежду, я уснул.
Утром я проснулся сам. Наверное, это зелье начало действовать. По ступенькам кто-то поднимался. Я машинально огляделся в поисках оружия, даже под подушку заглянул. Ничего не обнаружив, я присел за кроватью, приготовившись к рукопашной схватке. Свою жизнь я за так не отдам! Стоп!!! К какой, нафиг, схватке? Это бабулька меня будить идёт – через минуту показалась голова.
– Что, милок, с бабушкой воевать собрался? Это хорошо, значит, прижились знания. Давай одевайся, я тут тебе всё собрала, и спускайся – поёшь на дорожку горячего, когда ещё придётся?
На краю кровати лежал ворох разной одежды. Минут через десять я был одет по-походному: теперь, наверное, даже на снегу спать смогу.
Спустившись вниз, я вошёл в столовую, на столе стояли две большие чашки. В одной щи, в другой – каша, разнообразием тут не балуют, это только у царя разносолы. Наевшись до отвала, я вышел во двор. Конь (или лошадь) в полном снаряжении перебирал ногами от нетерпения, к седлу был привязан солидный мешок с провизией, также я заметил лук и саблю.
Рядом стоял царь-отец и братья. Мы обнялись и, проверив подпруги, я лихо вскочил в седло.
– А классное зелье тут придумали! – подумал я, и направил свой транспорт в открытые ворота. Чувствовал я себя замечательно, словно бы вырос в седле, как монгол какой-нибудь, а не в первый раз в жизни на коня взобрался.
Скоро город остался позади, мой путь лежал через поля, укрытые снегом. Они раскинулись настолько, насколько я мог увидеть с высоты всадника. Только к вечеру показался лес. Пора было подумать о ночлеге. Я постоянно ловил себя на появлении в моей голове посторонних мыслей. Сделай то, сделай это, а это ни в коем случае не делай. Точно, не могли в моей голове городского жителя сами по себе родиться такие мысли! Вот и про ночлег тоже не моя голова подумала, а ведь ночевать-то надо. Не в темноте же по лесу ехать! Тут, наверное, и хищники водятся, волки какие-нибудь. Это у нас вокруг городов проще одичавшую собаку встретить, а тут края непуганые. Ещё и с конём что-то надо делать: накормить, стреножить. Это вроде нетрудно, но время занимает. И костёр бы неплохо запалить. Короче, дел ещё целая куча, а уже темнеет. Едва достигнув первых деревьев, я слез с коня, и принялся выполнять инструкции, появляющиеся в моей голове.
Конец ознакомительного фрагмента.