Как мы с Вовкой (История одного лета). Полная версия
Шрифт:
— Нужно за ёлкой идти, — сказал я деду. — Иначе, какой это праздник без ёлки?
— Вам надо, вы и идите. Мне ваша ёлка даром не усралась.
— Нет дед. Ты не прав. Дети правду говорят. Какой же это новый год без ёлки? — вступилась за нас бабка.
— И деда мороза со снегурочкой, — добавили мы.
— Ну, ёлку и деда мороза я вам гарантирую, а снегурочка уехала на целину и раньше зимы не вернётся, — сказала бабка и посмотрела на деда.
— Я не согласен. Дед мороз тоже уехал, — сказал дед. — В Ялту. Отдыхать после новогодних праздников.
— А мы его сейчас быстро командируем сюда, — зло глянула бабка на деда. — Или его старую баню сожгут к ебеням.
— Баню не трожь, — возмутился дед. — Это святое. И дед морозу тогда полагаются суточные и сверхурочные за незапланированный праздник.
Мы, честно говоря, удивились. Я до этого момента и не подозревал, что дед мороз летом в Ялте живёт и что у него есть какая-то старая баня. А снегурочка уезжает на какую-то целину. Я в принципе вообще не думал, куда они деваются после того, как раздали все подарки. Всё остальное время они меня совсем не интересовали, но теперь я узнал, чем они занимаются после нового года.
Бабка с дедом немного поспорили и мы так поняли, что новому году быть. Потому что дед взял топор и собрался идти в лес, за ёлкой.
— Мы с тобой, — подскочили мы с Вовкой.
— А то, как же ещё? Не я же ёлку из леса попру.
Мы не возражали и отправились с дедом в лес.
Дед захотел отделаться малой ценой и собрался уже рубить первую попавшуюся ёлку.
— Дед. Она кривая. И ветки некрасивые. Такую нельзя рубить, — сделал я замечание деду.
— На, вот тебе топор и руби какую хочешь.
Я взял топор, и мы с Вовкой пошли выбирать ёлку, пока дед присел на пенёк скручивать себе сигарету. Мы бродили наверно минут двадцать, стараясь не углубляться в лес и не уходить далеко от деда. Ориентиром служил поднимающийся дым от самокрутки и периодические окрики деда.
— Ну что? Выбрали?
— Нет!
— Щас кабан вас выберет. Довыёживаетесь. Берите уж какую-нибудь, и домой пора.
Наконец мы наши ту, которая соответствовала нашим требованиям. Небольшая, ровная и достаточно густая.
— Есть! — крикнул я.
— На жопе шерсть, — отозвался дед.
Я попробовал срубить, но получалось как-то плохо. То в разные места, то вообще мимо. В итоге весь низ ёлки был в зазубринах и без некоторых нижних веток. Не очень-то удобно рубить тяжелым топором, да ещё на уровне земли.
— Дед! Помощь нужна! Ёлка не рубиться!
— Это мне помощь нужна. Я уже старый, а жизни спокойной так и нет. Вам разве что медицинская помощь нужна. Так сказать психиатрическое обследование с последующей госпитализацией. Наука сделает шаг вперёд исследовав ваши мозги. Вы, можно сказать, находка для советской медицины. В таких маленьких мозгах столько дурных мыслей и идей.
С этими рассуждениями дед дошел до нашей ёлки.
— Ну и что? Что тут рубить-то?
Дед взял топор и замахнулся.
— Дед, — осторожно дёрнул Вовка деда за рукав.
— Ну что ещё?
— Кабан, — сказал Вовка и показал куда-то в сторону.
— Какой ещё нахрен кабан? Я тут отродясь их не видел, — отмахнулся дед.
— Ну ты говорил, что кабан нас найдёт, — продолжал Вовка. — Вот он и нашел. Вон стоит и смотрит на нас.
Дед видимо понял, что Вовка не шутит и резко выпрямился, а затем опять согнулся.
— Еба-а-а-а-ть!!!
— Кабан? — спросил я, потому что никак не мог ничего разглядеть там, куда показывал Вовка.
— Поясницу прострелило. Согнуться — разогнуться не могу.
— А кабан-то где? — повторил я вопрос.
— В пизде, — ответил дед. — У братца твоего приступ воспалённой фантазии был. Вот ему и померещилось. Зато меня по-настоящему скрутило, аж дыхнуть не могу спокойно.
— Ничего не померещилось мне, — обиделся Вовка. — Вон там стоял.
— Вон там стоял, — передразнил его дед. — Глаза на место поставь. Пень там стоит, такой же деревянный и трухлявый как твои мозги.
В итоге дед нам оказался не помощником, пришлось нам кое-как рубить ёлку самим. За это время дед успел немножко отдохнуть и готов был идти домой. Ну как идти, ковылять потихоньку. Мы же вслед за ним тащили ёлку.
— Всё бабка, пиздец вместо нового года наступил. Угробили меня эти черти. Разогнуться не могу, — жаловался дед на нас бабке. — Нужен мне покой и сто грамм для обезболивания.
— Ещё чего удумал. Обезболивающее ему подавай. Ложись и не свисти.
— А как же новый год? — спросил Вовка.
— Новый год откладывается на завтра. Дед Мороз отписался, что не успевает к сегодняшнему. Штиблеты лаковые купит и сразу приедет, — объяснила нам бабка.
— А как же он отписаться-то успел? Мы же недолго ходили.
— Голубиная почта, — объяснила бабка. — Пока вы ходили в лес, голубь прилетел из Ялты и письмо принёс.
— А где письмо? — не унимался Вовка.
— Съел его голубь и на крыльце ещё нам насрал потом. А сейчас некогда мне, деда лечить надо.
Через пару дней дед поправился. Это мы поняли утром по крику бабки из коридора.
— Ах ты, инвалид-колясочник! Встать он не может! Я тебе сейчас ноги с руками поотрываю и местами переставлю! Будешь на руках ходить, что бы ногами самогон воровать неудобно было!
— Так я же в лечебных целях, — оправдывался дед. — Видишь. Сто грамм принял и как рукой сняло. Надо было ещё в первый день налить.
— Щас настанет твой последний день! — кричала бабка и чем-то видимо лупила деда.
Затем всё затихло, судя по всему, события переместились на улицу. Через несколько минут бабка вернулась в дом.