Как ни крути – помрешь

Харрисон Ким

Кистен шагнул ко мне, вокруг черных зрачков едва намечались синие радужки.

– Я тебя просил оставаться в машине, – сказал он. Когда он взял меня за локоть и повел к «корвету», я вся напряглась, но молча пошла.

Он на меня не злился, и мне не хотелось привлекать его внимание к бьющемуся сердцу и не унимающемуся страху. Но покалывающее предчувствие заставило меня остановиться. Выдернув руку у Кистена, я повернулась, глядя вокруг круглыми глазами.

У фонаря раненый колдун приоткрыл веки; лицо у него искажено было болью.

– Ты проиграла,

сука, – сказал он и прошептал странное слово на латыни.

– Берегись! – крикнула я, отталкивая Кистена прочь.

Он отпрыгнул, с вампирской грацией восстановив равновесие, а я поскользнулась и шлепнулась. Все во мне содрогнулось от дикого крика. С заходящимся сердцем я с трудом поднялась па ноги и первым делом глянула на Кистена. Вампир был в порядке. Орал колдун.

Я в ужасе зажала рукой рот, глядя, как объятое безвременьем тело корчится на заснеженном тротуаре. Страх стал еще сильней, когда летящий во все стороны снег окрасился красным. Кровь сочилась у него из пор.

– Господи Боже, – прошептала я.

Он кричал не переставая, жуткие звуки будили во мне первобытный ужас. Кистен подбежал к нему, я не могла его остановить – колдун истекал кровью, крича от страха и боли. Он давил на все инстинкты, которые только были у вампира. Я отвернулась, оперлась дрожащей рукой на теплый капот рокочущего «корвета». Вот-вот сблюю. Точно знаю.

Голова у меня вскинулась, когда крики оборвались влажным хрустом. Кистен поднимался с четверенек, лицо было жуткое, злобное. Опять залаяла собака, оглашая промерзшую ночь звуками тревоги. Из вялой руки колдуна выкатилась пара кубиков, Кистен их подобрал.

В голове у меня стало пусто. Кистен вдруг оказался рядом со мной, за плечо подталкивая в машину. Я не стала сопротивляться, обрадованная, что он не поддался вампирским инстинктам, и не понимающая, почему не поддался. Как бы то ни было, вампирская аура с него полностью спала, глаза стали нормальные, а реакция только чуточку ускорена.

– Он не мертв, – сказал вампир, подавая мне кости. – Они все живы. Я никого не убил, Рэйчел.

Я подумала, какая ему разница, что я думаю? Я до боли сжала пластиковые кубики в ладони.

– Пистолет подбери, – прошептала я. – На нем мои отпечатки. Не подав виду, что меня слышал, он подоткнул мое пальто и захлопнул дверь.

Острый запах крови заставил меня глянуть вниз, я раскрыла руку. Кубики были липкие от крови. Живот скрутило, я закрыла рот замерзшим кулаком. Это была та пара, которой я играла в казино. Все вокруг видели, как я их целовала; он пытался ими воспользоваться в качестве фокуса. Только я с ними связь не установила – и черные чары обратились на их создателя.

Я смотрела в окно, стараясь дышать ровно. Это я должна была там лежать, разметав руки и ноги в кровавой снежной каше. Саладан припас меня как темную карту в колоде и приготовился разыграть, чтобы вернуть перевес на свою сторону. А я стояла столбом, настолько растерявшаяся от шока и отсутствия амулетов, что даже круг защитный не поставила.

Свет на миг вспыхнул ярче: это Кистен шагнул под фары, наклонился и поднял пистолет. Вампир встретился глазами с моими – усталыми и измученными, – но тут тихое движение за спиной заставило его развернуться. Кто-то пытался сбежать.

Я застонала чуть слышно, когда Кистен в несколько невероятных прыжков догнал бегущего и поднял за грудки в воздух. Колдун заскулил; мольба о пощаде проникала мне прямо в мозг. Я твердила себе, что жалеть его глупо, что они куда хуже хотели обойтись со мной и Кистеном. Но Кистен всего лишь с ним заговорил – зашептал в ухо, касаясь лицом.

А потом театрально швырнул на капот «кадиллака» и вытер пистолет подолом его же плаща. После чего бросил пистолет и ушел.

Сгорбившись от жуткой смеси злости и тревоги, Кистен дошел до машины. Я не заговорила с ним, когда он сел на сиденье и включил дворники. Тоже молча, он принялся маневрировать, выводя машину из ловушки, образованной двумя перегородившими дорогу автомобилями.

Я держалась за дверную ручку, ни слова не говоря, пока он сдавал назад, выкручивал руль и снова пробирался вперед. Наконец мы оказались на свободе, и Кистен дал по газам. У меня глаза округлились, когда на льду нас занесло влево, но шины нащупали покрытие и мы пошли вперед. Выезжали мы в ту же сторону, откуда приехали, под плавный звук набирающего обороты двигателя.

Кистен вел машину, двигаясь слишком быстро и резко; я молчала. Огни вспыхивали впереди, пробегали по лицу вампира, осунувшемуся от тревоги. У меня в груди лежал ком и в спине кололо. Он знал, что я пытаюсь понять, как мне на все это реагировать.

Смотреть на него было захватывающе и одновременно жутко. Жизнь с Айви приучила меня, что вампиры изменчивы будто серийные убийцы – только что милые и забавные, а минуту спустя – агрессивные и опасные. Я это знала умом, но видеть наяву все равно было страшно.

С трудом сглотнув слюну, я глянула на себя и обнаружила, что сижу сжавшись как накачавшийся бурундук. Я заставила себя расцепить руки и расправить плечи. Недоуменно глядя на окровавленные кубики в своей ладони, я услышала шепот Кистена:

– Я бы не взял тебя с собой, Рэйчел. Я не знал! Дворники мерно шаркали по стеклу. Наверное, надо было мне остаться в машине.

В голосе слышались виноватые нотки. Опустив глаза, чтобы не встретиться с ним взглядом, я открыла бардачок и нашла какой-то клочок тряпки. Трясущимися пальцами я вытерла кости и, поколебавшись секунду, бросила их в сумочку.

Порывшись еще, я отыскала влажные салфетки. Первую я без особой радости подала Кистену, второй вытерла руки сама. Кистен с легкостью вел машину по заснеженным, полным транспорта улицам, и одновременно тщательно вытирал у себя под ногтями. Закончив, он протянул руку за моей использованной салфеткой, я отдала. На моем сиденье сзади была подвешена маленькая корзинка для мусора, и он без труда потянулся и забросил в нее обе салфетки. Руки у него были тверды, как у хирурга. Я сжала пальцы в кулаки, скрывая дрожь.