Как он встретил свою судьбу
Шрифт:
– Понял, короче. Нас тут крепко прижали, хотя артиллерия вроде угомонилась, но намного легче не стало. Кончаются патроны и … да все на фиг кончается! Где вы?
– В гнезде. Мы отбили его, противник устроил тут корректировочный пункт и наводил свою артиллерию на вас.
– Принято. Оставайся там!
– Но, господин капитан мы…
– Вам приказ ясен Лейтенант? Мы скоро будем отступать к «лесному схрону» прикроете нас. Потом тоже отойдёте.
– Вас поняла, конец связи.
– Береги себя – сказал он и отключился.
Я, перенастроив рацию вызвала Жутенила и доложила ситуацию.
–
– Принято. Конец связи.
Я продолжила наблюдать за боем. Пограничники, действительно, короткими перебежками, прикрывая друг друга покидали полуразрушенные здания и организованно отступали в нашем направлении, неся с собой раненых, какие-то сумки и знамя. Я приказала пятерым из своей группы встретить их на подступах и помочь. С замиранием сердца я следила за отцом, когда он, как и положено офицеру последним выскочил из руин и отстреливаясь побежал к следующему укрытию. Тут я вспомнила про винтовку, оставшуюся от снайпера. В мощный оптический прицел увидела, как за пограничниками следуют солдаты врага и ужаснулась на сколько они близко. Я бы ни за что не решилась стрелять, если бы не глушитель, заботливо установленный убитым врагом. И вспомнив уроки стрельбы из таких винтовок я нашла цель…
Пуф-пуф-пуф.
Только и слышала я свои приглушенные выстрелы. И почти после каждого падал противник. Приятно было посмотреть, что преследователи залегли вели беспорядочный огонь. Что называется на подавление. Так же это означало что пора уже уходить с этой позиции, от греха подальше. Все равно я исстреляла почти весь боезапас. Спускаясь, я опять, краем глаза заметила эти взгляды.
– Косоглазие заработаете! – как бы невзначай сказала я.
Когда я оказалась на земле ко мне подошел отец. Взъерошенный и грязный. Я с ужасом увидела на его правом боку подсыхающую кровь.
– Спасибо. – крепко обнимая меня сказал он – спасибо, что парней моих спасли. Но очень многие там остались. Смотрю у вас тоже потери. Не переживай, я цел. Это не моя кровь.
– …
– Ничего не говори. Пора уходить. Они скоро будут здесь. Выдвигайтесь!
Только-только наш сводный отряд тронулся в путь, я услышала, возможно самый страшный звук в своей жизни (хотя не самый страшный, но я тогда не знала об этом) … Свист противопехотных мин. В считанные секунды лес превратился в смесь огня, земли, расколотого дерева и шрапнели. Что-то тяжелое, но не острое ударило меня в спину, и я повалилась в небольшой овражек, который раньше возможно был ручейком. Пока гремели взрывы я не могла пошевелиться. Во-первых, от страха, полностью парализовавшего меня, во-вторых, от резкой боли под лопаткой и придавившего меня непонятного тела, потом вдруг наступила темнота…
Очнулась я в землянке около других раненых, раздетой до пояса и крепко перебинтованной. Боль в спине, немного улеглась. Со страхом я осматривала помещение в поисках отца или ребят из своего взвода. Нашла только двоих, судя по бинтам и пятнам крови раны у них были серьёзные, но не смертельные. Так же один человек лежал на спине укрытым с головой. Явно мёртвый. Я очень надеялась, что это не мой отец, и конституция тела подтверждала мою правоту.
– О! уже очнулась. – раздался чей-то голос рядом со мной. – поздравляю вас, лейтенант! Еще бы пол сантиметра и не спасли бы мы вас.
Я разглядела хирурга нашей местной больницы, высокого и стройного мужчину средних лет с добрыми глазами и очень нежными руками. Лицо скрывала марлевая маска. Слапир, кажется, его зовут.
– Спасибо.
– Вы не мне это говорите, а тому парню высокому, курносому с рыжими волосами, он вас притащил, полуживую.
– Марснил…
– Да, кажется так его зовут.
– А мой отец? Капитан Анеллераг.
По мгновенно изменившемуся лицу врача я все поняла.
– Как это случилось?
– Выжившие рассказывали, что он толкнул Масн… Мрас…
– Марснил.
– Ага, его. На вас, но сам… погибли он и еще трое. Остальные эээ… легко отделались.
Впервые в жизни мой мир рухнул. Я была еще после операции поэтому сил было немного, что и спасло меня. Я провалилась в блаженное забытье.
Когда я очнулась большинство раненых уже ходили по «палате». Но тяжёлые воспоминания быстро вернулись и слезы неудержимо покатились из моих глаз. Солдаты с удивлением и пониманием глядели в мою сторону, и о чём-то переговаривались. Я полностью потеряла счет времени.
– Элечка! – послышался знакомый голос.
Мне очень не хотелось никого видеть пока что, но Марснил был настойчив. Он сел на колени у кровати и очень аккуратно и ласково обнял меня. Стоит признать, мне стало чуть легче.
– Я знаю, что ты уже знаешь. – сказал он мне на ухо – искренне соболезную тебе. Он спас и тебя и меня. Но то, что он заминировал путь отступления сорвало планы врага и благодаря подоспевшим подкреплениям… погоди! Не вставай… ты что!
Да, я попыталась встать, пока сама не зная зачем. Но его теплые, нежные, но сильные руки вернули меня в горизонтальное положение. Да и резкая боль тоже…
Не помню, что было дальше. Точнее не все помню. После того как он мне все рассказал, его куда-то вызвали, а я опять уснула. Потом еще неделю не могла встать и вообще хоть как-то пошевелиться, не вызвав при этом приступ острой боли. В середине второй недели стало возможно поворачиваться на бок и на спину. А к третьей я смогла встать. К тому моменту нас уже перевели в городскую больницу, точнее в военный госпиталь при городской больнице. Стояла осень, я прекрасно понимала, что на похороны отца я опоздала. Но точно схожу на его могилу. А пока я пошла к телефону и позвонила домой.
– Мама, привет!
– Элечка! Слава небу ты жива! Я так волновалась! Этот рыжий говорил, что ты ранена сильно, но идёшь на поправку и что к тебе не пускают…
– Не пускают?
– Ну конечно я… я… погоди немн…
– Мама?!
В трубке послышался удар тела об пол… я сбросила вызов и перенабрала номер скорой помощи, назвав адрес, звание и рассказав ситуацию, попросила, чтоб как можно скорее машина мчалась туда…
«Мне очень тяжело писать про эту часть моей жизни, поэтому с вашего позволения я опущу эти две недели полнейшего опустошения, чувства убийственной безнадёжности и… Повторюсь, не судите строго пожалуйста…»