Как организовать исследовательский проект
Шрифт:
Трудность любой презентации состоит в том, что нужно контролировать слишком много мелочей одновременно – следить за временем, за вниманием аудитории. Помимо этого, надо еще контролировать язык, на котором говорим, и жесты, которыми мы сопровождаем свое выступление.
О необходимости избавления от «птичьего», эзотерического языка мы уже говорили. Теперь речь пойдет о более простой, но намного более неприятной вещи – о словах-паразитах. Даже среди людей с хорошим высшим образованием крайне редко приходится слышать речь, свободную от подобных слов. Эти слова прилипчивы как банный лист, они вплетаются в ткань нашего языка и сопровождают нас долгие годы. Они хорошо заметны,
Правило 61. Если мы в течение двух минут трижды употребили какое-то слово без терминологической нагрузки, перед нами слово-паразит, от которого надо безжалостно избавляться.
Слова-паразиты сопровождаются паразитическими звуками, которые заполняют пустоты между словами, убивая таинство благородной паузы. Чаще всего в речи встречается «э-э-э» разной длины. Длинное «э-э-э-э» слушать просто невыносимо, но это частая и довольно заразная болезнь. Я часто замечал ее и за собой (хотя мое «э-э», к счастью, короткое). Когда я пытался брать этот звук под контроль, мне это без особого труда удавалось. Но стоило забыть о нем, как он мог появиться в любой неподходящий момент.
У некоторых коллег употребление таких слов и звуков перерастает в острое, а затем и в хроническое заболевание. У большинства дела обстоят менее драматичным образом (кстати, надежным лекарством служит преподавательский опыт). Но засорение языка подобно насморку: вроде ничего страшного, а отвязаться невозможно.
Впрочем, почему бы не попробовать лечение и от неотвязчивого насморка? Выявить присутствие паразитов несложно. Даже если мы их не замечаем, нам не нужно переспрашивать друзей и знакомых. Не требуется никакой сложной диагностики и консультативной помощи обученных специалистов. Достаточно записать свое выступление на диктофон, а потом прослушать первые двадцать минут. Все будет – как на ладони. Главная проблема не в том, чтобы обнаружить сорняк, и не в том, чтобы его выдернуть здесь и сейчас, а в том, чтобы окончательно от него избавиться. Как только мы начнем следить за чистотой языка, мы поймем, что это не так просто. Но вполне доступно.
Помимо чистоты языка приходится еще контролировать чистоту жеста. Здесь большинство из нас – полные дилетанты. Я, например, привык контролировать свою речь, но редко задумываюсь о характере применяемых жестов. Меня несколько успокаивает то, что в моем случае они достаточно скупы. Но я знаю за собой пару жестов, в которых нет ничего неприличного, но от которых я не могу избавиться много лет подряд.
Между тем аудитория обращает на них немалое внимание. Как-то по окончании выпускного вечера в университете одна из моих студенток, расхрабрившись, решила поддеть меня следующим образом. Она утверждала, что целый год следила за моими жестами в течение лекций и сделала на этой основе ряд принципиальных выводов, которые фактически раскрывают мою сущность и выворачивают всю подноготную. Нельзя сказать, чтобы я был в полном шоке. Тем более, что заключения мне так и не были предъявлены (либо студентка блефовала, либо заключения были столь печальны – не знаю). Но сам факт, что люди делают какие-то там выводы на основе наших плохо контролируемых жестов, был для меня любопытен. Тем более, что, как известно, в психологии есть специальные методы, позволяющие посвященным строить на этот счет всякие теории.
Полностью избавиться от жестов – значит превратиться в истукана, в говорящую машину. Но неистово жестикулировать, размахивать руками как мельница на косогоре – тоже перебор. Любой (в пределах приличия) жест нормален, если он не повторяется, скажем, три раза в течение пары минут. В противном случае он превращается в еще один вид приставучего паразита.
Следя за чистотой речи, мы можем сознательно идти на некоторые нарушения, которые я называю «перебивками». Они означают дозированные вкрапления нестандартных слов и жестов, применяемых с целью привлечь, концентрировать внимание аудитории или для того, чтобы «пробить глянец восприятия» (как говорил журналист А. Фадин). Они могут включать нестандартные слова и жесты.
Нестандартные слова (продукты словотворчества или разные виды сленга) могут выходить за рамки научной лексики или даже литературного канона, но желательно, чтобы лексика была нормативной. Использование ненормативной лексики (случайно или для завоевания дешевой популярности) – дело стыдное. И когда у меня изредка слетало с языка что-то близкое к ненормативной лексике, мне было неловко. Вдобавок, если мы вдруг допускаем себя к словотворчеству, не следует забывать об обычной грамотности.
Нестандартные жесты тоже допустимы, если не выходить за рамки приличия. Один из моих первых научных руководителей, глава крупной политико-экономической школы Н.А. Цаголов – прекрасный оратор – умел держать в напряжении большие аудитории. Помимо прочего, он неплохо владел и приемами нестандартного жеста. В свои 80 лет, имея весьма солидную внешность, он часто начинал стучать кулаком по кафедре, прятался за трибуной, затем медленно выползал из-за нее и т.п. Конечно, на одних жестах далеко не уедешь, но как вспомогательным средством ими не стоит пренебрегать.
Добавим, что все эти средства служат одной большой цели – удержать внимание аудитории.
Решение этой проблемы начинается с установления первоначального контакта с аудиторией. Если сразу после выхода к микрофону мы начинаем докладывать скороговоркой о своих результатах, глядя куда-нибудь в стену, слушатели присоединятся к нам умом и сердцем в лучшем случае где-то к середине выступления. Говорят, что в соответствии с английским академическим стилем принято непременно начинать выступление с какой-нибудь шутки. И это не глупая мысль. Ибо, во-первых, мы обозначаем, что пришел живой человек, и не исключено, что будет рассказано что-то интересное. А во-вторых, по не вполне понятным законам происходит более быстрое включение людей в работу. Слушатели просыпаются или быстрее переключаются с прошлого выступления, которое было посвящено, как правило, совершенно другим вещам. Начальные слова – это зеленая стартовая ракета, привлекающая внимание окружающих.
Как нужно говорить? В первую очередь надо контролировать громкость. Кричать во всю мочь в состоянии не каждый, да и жалко себя немного. Но принцип здесь несложен: нужно ориентироваться на самых дальних людей в аудитории – они должны находиться на пределе хорошей слышимости.
Далее, важно поддерживать «глазной» контакт с аудиторией. Хуже всего, когда докладчик вообще не смотрит на аудиторию, фокусируя взгляд на неодушевленных предметах, которые не отвлекают его (ее) внимание. Это заведомо проигрышная позиция и тяжелая привычка, избавиться от которой довольно сложно. Распространенным методом является нахождение в аудитории одной пары сочувственных глаз и обращение речи к одному человеку. Это более приемлемый метод и к тому же достаточно комфортный психологически. Но наилучший путь – следовать иному правилу.
Правило 62. В ходе всего выступления мы должны видеть всех и каждого.
Если, сидя на стуле, мы видеть всех не в состоянии, придется встать. Если и стоя цель не достигается, приходится слегка перемещаться по аудитории (не все это любят, и я, например, не люблю, но что поделаешь). Зачем это нужно? В том числе затем, чтобы своевременно принимать меры против тех, кто мешает нам говорить, независимо от того, выступаем мы перед студентами, профессорами или заказчиками.