Как партия народ танцевать учила, как балетмейстеры ей помогали, и что из этого вышло. Культурная история советской танцевальной самодеятельности
Шрифт:
Третья фаза «обобществления» завершается торжеством «социалистического реализма» и восхвалением «коллектива» всеми доступными самодеятельности средствами, считает Г. Кёлер. Но этим цель воспитания «нового человека» еще не достигнута. На четвертой стадии «обобществления» народного творчества оно начинает применяться для утилитарных государственных целей вроде поднятия производительности труда, улучшения производственных показателей, поднятия боевого духа «борцов за мир».
Но тем самым народное творчество становится тем, чем оно в наименьшей степени стремилось стать: тенденциозной показухой, которая ничего общего не имеет больше с искусством [117] .
117
Ibidem. S. 14.
Конечно,
В детском оркестре
К последнему году пребывания в детском саду относится моя вторая «самодеятельная» история. Она документирована фотографией, на которой изображен детский оркестр – почти вся моя группа, около двадцати человек, а также наша воспитательница и музработник. В шести-семилетнем возрасте, уже после создания оркестра, всех нас повели в музыкальную школу на прослушивание, и некоторых приняли в подготовительный класс музыкальной школы № 3 (в здании которой после ее закрытия разместился музей ЧТЗ), в том числе по классу скрипки. Фото сделано уже после этого отбора, так как девочки, сидящие на фото в первом ряду, вооружены скрипками и смычками. Дети второго ряда стоят за металлофонами, оркестранты третьего ряда позируют в обнимку с бубном, гитарой, аккордеоном и кларнетом, из которых они обучены извлекать немудреные звуки. А вот на металлофонах мы все могли играть. По крайней мере одну мелодию – лиричную «По малину в сад пойдем» (слова Т. Волгиной, музыка А. Филиппенко), через исполнение которой прошли все детсадовские дети как минимум моего поколения. А я на фото изображен за фортепиано – не игрушечным, а настоящим. Меня в пятилетнем возрасте захотел обучать музыке папа, так что к моменту фотосъемки я уже порядка двух лет занимался клавиром и располагал богатым – в сравнении с моими однокашниками – репертуаром.
Но это фото – постановочное. На самом деле на фортепиано оркестр поддерживала наша музыкальный работник, а я бренчал на ксилофоне, стоя впереди оркестра по центру, как самый главный. Этот ксилофон выполнял функцию ударного инструмента (в оркестре он был единственным, остальные ребята довольствовались игрушечными металлофонами производства ГДР). Все его деревянные клавиши звучали одинаково. Но это я не сразу понял. По какой-то причине я пропустил первые занятия оркестра, и когда меня поставили за металлофон, легко воспроизвел то, что другие дети разучивали без меня. Но вот когда нужно было вместе с оркестром заиграть «Барыню», я сначала растерялся. Проехаться по клавишам снизу вверх (слева направо) в такт мелодии на первой ударной доле каждого из первых тактов – вжик-вжик – труда не составило, но когда нужно было отмечать ударом поочередно двумя молоточками все доли тактов, я в растерянности остановился, полагая, что нужно играть мелодию. Руководителю оркестра после нескольких моих неудачных попыток пришлось предложить место солиста кому-то из других оркестрантов (кажется, это мой челябинский друг Володя, что было особенно обидно), который, не имея моей музыкальной подготовки, без труда справился с заданием. Я был посрамлен.
О нашем оркестре проведало телевидение. К нам приехала съемочная группа, которая снимала
А потом нас как-то привезли на телевидение, где мы исполнили «Барыню». Через какое-то время мы узнали, что в определенный день вечером нас покажут по телевидению. У нас телевизора еще не было, и мы пришли полюбоваться на меня к соседям. Не помню, в каком порядке был смонтирован репортаж. Сначала мы играли в студии, а потом был документальный репортаж из детсада или наоборот, но в хронике из детского сада меня показали за инструментом всего пару секунд и без звука. Еще одно разочарование.
В общем, оснований заразиться самодеятельным исполнительством в юном возрасте у меня не возникло, это точно.
Формирование структуры партийно-государственного управления (самодеятельной) культурой
Приходится говорить не только о невнимании к талантам. Сорванный голос у певца, растянутые связки у танцовщицы, штамп и шаблон у драматического актера – все это результаты плохого руководства. Многим коллективам, к сожалению, еще свойственно стремление к легкому успеху, разжигание мелкого честолюбия, погоня за аплодисментами и дешевой славой. Это частенько прививают пошляки и халтурщики, имеющиеся среди руководителей.
Создание условий, обеспечивающих выявление талантов, организация творческой среды, помогающей их росту, – важнейшая проблема самодеятельного движения.
Много и других насущных и далеко не разрешенных вопросов самодеятельности: о качестве спектаклей, количестве выступлений, обмене клубным опытом, создании единых методических установок для всех жанров и т. д. Не разрешены также вопросы планирования. Все это вызывает необходимость коренной реорганизации системы руководства самодеятельностью.
Многие крупные недостатки не имели бы места, если бы своевременно обращено было внимание на существующий хаос в области руководства самодеятельным движением. По методической линии у самодеятельности две «няньки»: Центральный дом художественной самодеятельности и ВДНТ им. Крупской. Совершенно непонятно, почему профсоюзная, т. е. преимущественно городская, самодеятельность нуждается в особой методике работы, особенно в наше время, когда стираются грани между городом и деревней. Эта двойственность ничего не дает, кроме нездоровой конкуренции и дублирования, путающего работников на местах. К этим двум организациям прибавился еще отдел самодеятельности Управления по делам искусств при Совнаркоме РСФСР. Руководящей организации, которая могла бы планировать работу самодеятельности, финансировать ее, проводить конкретные мероприятия всесоюзного масштаба, до сих пор нет. Пожелания о создании отдела самодеятельности при Всесоюзном комитете по делам искусств до сих пор не реализованы. Эта анархия, чуждая стилю большевистского руководства, должна быть ликвидирована в самом срочном порядке [118] .
118
Любинский И. За подъем самодеятельности // Народное творчество. 1939. № 4. С. 53.
Выдержка из типичной для периодической печати 1938 – 1939 годов полемической статьи о неудовлетворительном состоянии руководства художественной самодеятельностью, опубликованной в одном из центральных журналов советских профсоюзов в 1939 году, позволяет быстро понять состояние управления любительским художественным творчеством более чем через два десятилетия большевистского господства. В ней перечислены основные проблемы (хореографической) самодеятельности, которые, как мы еще неоднократно увидим, перманентно преследовали ее на протяжении всего советского периода: репертуарный голод и дефицит кадров, проблемы обучения руководителей и обмена опытом, издержки планирования и пересечение компетенций управленческих институций.
Конец ознакомительного фрагмента.