Как пережить экономический кризис. Уроки Великой депрессии.
Шрифт:
Этот закон дал работу двумстам пятидесяти тысячам безработных молодых людей в национальных парках и лесах, а всего через ССС прошли два с лишним миллиона молодых американцев, надевших зеленую униформу. За их эффективность отвечали генерал Макартур и полковник Джордж Маршалл. Двести миллионов деревьев были посажены от Флориды до Канады. Разумеется, часть общества увидела в этом путь к насильственным европейским режимам. Главной задачей ССС было проведение лесонасаждений, сохранение культурного слоя почвы, строительство национальных заповедников и многое другое. Уже через неделю в Вирджинии был создан первый лагерь Корт пуса; Америка стала опрятнее, а многие ее молодые граждане получили смысл в жизни. ФДР войдет в историю как создатель зеленых униформ. 25 долл в месяц платили за работу (плюс семьям
Отчаяние 1932 года понемногу исчезало. Возникало новое чувство — что все возможно. Сухая, приятная зима освежила Вашингтон. До того, как AAA и система консервации ССС изменили сельскохозяйственную обстановку в стране, плодородные земли среднезапад-ных штатов постоянно размывались и сдувались постоянными ветрами. Только новые рузвельтовские программы позволили предотвратить экологическую катастрофу. До работы AAA земли за Миссури называли «великой американской пустыней». Здесь прошли тысячи бизонов и индейцев. Теперь здесь работали электроплуги «Джон Дир».
Десятки графств в Колорадо, Канзасе, Нью-Мексико, Техасе и Оклахоме назывались районом песчаных бурь. Совет национальных ресурсов пришел к заключению, что 35 млн акров пахотной земли полностью уничтожены, а еще 125 млн акров приближаются к точке необратимой обреченности. Голод грозил окрестным местам. На девятом месяце пребывания у власти новой администрации лютый смерч, начиная с Южной Дакоты, объял ноябрьское небо. Когда солнце все же преодолело горькую тьму, глазам жителей предстала прежде немыслимая картина: поля были занесены снегом; дороги, деревья и кусты исчезли, занесенные землей. Чикаго почернел, и следы смерча были видны до Олбани в штате Нью-Йорк. И это было только начало. Сухая погода породила фантастические смерчи. Область потерявшей вегетативную возможность земель увеличилась еще на 125 млн акров. Целые графства превращались в подобие Сахары.
Для многих фермеров это было, разумеется, едва переносимым несчастьем. Благодаря AAA обеспеченные фермеры теперь нуждались в меньшей помощи. Но их родственники садились в старенькие грузовики и отправлялись туда, где зеленела трава. На занесенных песком буграх — прежних домах — стояли дощечки с надписью: продается. Песок уничтожал фермера как производителя и уничтожал его банк.
Так, в графстве Холл (Техас) население сократилось с 40 тысяч до 1 тысячи. Джон Стейнбек в «Гроздьях гнева» запечатлел картину страданий фермеров Оклахомы. Писатель работал в Калифорнии и видел бросивших свое хозяйство фермеров соседних штатов. Калифорния притягивала как магнит: она не знала холодов, фруктовые деревья повсюду, маленькие белые лошадки. Эти люди на маленьких лошадках были смертельно напуганы потоком бедных фермеров из глубинки. То, чего они опасались, описал историк Артур Шлесин-джер: «Угроза социальной революции со стороны потерпевших банкротство, со стороны нищих — взрыв снизу, засасывающий в себя общественное богатство и уважение к государству» [14] .
14
Schlesinger A. The Politics of Upheaval. Boston: Houghton Mifflin, 1960. P. 117.
Но засуха на всем огромном Западе — огромное несчастье — имела и свою оборотную сторону. Она невольно позволила сократить избыточное производство пшеницы и подняла на нее цену.
3. 27 марта создается Администрация сельскохозяйственного кредита для финансирования пострадавших фермеров, для сохранения за ними их ферм, для обновления сельскохозяйственного производства.
4.29 марта — Акт о доверии к ценным бумагам, который в значительной мере сдержал спекуляцию ценными бумагами. Впервые рынок ценных бумаг перестал быть ареной обогащения удачливых спекулянтов, впервые государство взяло его под свой контроль. Во главе Комиссии по федеральной торговле был поставлен Джозеф Кеннеди, патриарх знаменитого семейства, уже успевший сделать огромное состояние. Уж он-то знал, какие лазейки следует перекрыть спекулянтам. Критикам этого назначения Рузвельт сказал просто: «Ловить воров лучше всех может специалист в обхождении законов».
5. NIRA — National Industry Recovery Act и закон Вагнера — Коннери о регуляции трудовых конфликтов. 16 июня 1933 года появился закон NIRA — Акт о национальном индустриальном восстановлении — итог использования резервуаров воображения и планирования. Идея главной программы
Закон о восстановлении промышленности (NIRA), был направлен на приобретение контроля над экономикой посредством принятия специальных кодексов. Закон предусматривал передачу значительной части полномочий в стране высоокоорганизованным, хорошо финансированным объединениям промышленников.
Рузвельтовская NIRA способствовала укреплению профсоюзов. В течение трех недель после того, как президент подписал Акт о национальном восстановлении экономики, 135 тысяч прежних членов Объединенного союза шахтеров заново вступили в профсоюз. Стали крепнуть и другие профсоюзы. Лидер горняков Джон Льюис объявил о создании Конгресса производственных профсоюзов (КПП), объединивших миллионы неквалифицированных и полуквалифицированных рабочих. Постепенно (в основном через сенатора Вагнера) президент Рузвельт стал сближаться с силами, которые могли обеспечить ему массовую поддержку.
Необходимо было что-то делать с промышленностью. Мнения здесь были настолько полярными, что Рузвельт 10 мая собрал представителей борющихся групп, представляющих непримиримые стороны в Белом доме, И когда первые два часа не выявили компромиссного подхода, Рузвельт приказал своему помощнику — генералу X. Джонсону запереть дискутантов в отдельную комнату и не выпускать вплоть до достижения взаимоприемлемого решения. Именно из этой идейной битвы возник знаменитый Акт о восстановлении национальной промышленности (NIRA) — самое большое мероприятие «Нового курса». К средине лета 1933 года под флагами NIRA работало более девяти миллионов рабочих, а кодексы NIRA подписал миллион предпринимателей. Президент приказал государственным учреждениям иметь дело только с фирмами, подписавшими статут NIRA. Федеральная помощь не была абсурдной в дальней перспективе, но, как объяснил Гарри Гопкинс сенатской комиссии, «люди не едят «в дальней перспективе», они едят каждый день». Гопкинс предложил программу национальной помощи бедным, и министр Перкинс представила его президенту Рузвельту, который рекомендовал данную программу конгрессу. Это вызвало шок у правых парламентариев. Член палаты представителей Роберт Люс (Массачусетс) назвал эту программу «социализмом». А член палаты Каррол Биди (Мэн) воскликнул: «Боже, спаси народ Соединенных Штатов!»
Главой NIRA — главной программы «Нового курса» был назначен, пожалуй, самый колоритный из помощников Рузвельта — генерал Хью Джонсон. Он резко обличал всех противостоящих ему политиков и был остр на язык. Он говорил про противников, что в их жилах «текла кровь грызунов». Других он называл «надушенными ребятами из госдепартамента». Третьих «продавцами пустословия». Во время сенатских слушаний Национальная ассоциация производителей и Торговая палата США резко выступили цротив NIRA. Рузвельт пригласил чувствующих себя наиболее обиженными представителей промышленности на конференцию в Белый дом, которая продолжалась до тех пор, пока участники не пришли к соглашению.
Статья 7 (а) осталась нетронутой, но стало ясно, что ее реализация встретит жесткое сопротивление. Промышленники и их представители в конгрессе не пошли на противостояние только потому, что опасались закрытия всех свободных предприятий. Как сказал Ральф Фландерс — тогдашний президент компании, «Джонс энд Лэмсон мэшияз», промышленники верили, что экономическое восстановление возможно только в условиях «смягченной конкуренции». Генерал Джонсон был настолько выдающимся «шоумэном», что сумел избежать конфликта с бизнесом на протяжении всего 1933 года. Фирмы, которые принимали предложенные правила социальной игры, получали право размещать на своей продукции «синих орлов», ставших символов честной конкуренции. Журнал «Тайм» печатал эту птицу на своей обложке еженедельно. Девушки татуировали «синего орла» на своих плечах. 8 тысяч молодых людей изобразили своими телами эту птицу на стадионе в Сан-Франциско. Джонсон ездил по всей стране, заставляя всех причастных к индустрии подписывать кодекс «синей птицы», кодекс честной конкуренции. Сам президент Рузвельт приказал всем федеральным ведомствам иметь дело только с теми компаниями, которые носили знак синей птицы.