Как Пётр Первый усмирил Европу и Украину, или Швед под Полтавой
Шрифт:
С другой стороны, исходя из оперативно-стратегической целесообразности, король Карл XII должен был поступить так же, как и германское командование, и противопоставить методам войны русских аналогичную стратегию «выжженной земли» в их собственном тылу. Для этого ему требовалось накануне или в начале похода в Россию заручиться помощью крымских татар и согласовать свои операции с вторжением крымской конницы в глубокий тыл царской армии с опустошением «ближней и дальней местности» (как это обещал сделать шведскому королю гетман Мазепа, но так и не осуществил из-за отсутствия сил и нерешительности [62] ). Впоследствии, в январе 1711 года, накануне войны России с Турцией, крымский хан Девлет-Гирей II организовал вторжение в Левобережную Украину и в феврале сумел продвинуться в район Харькова, захватив и опустошив Бахмут, Змиев, Водолагу (Водолаги) и Мерефу [63] (татары отступили только после неудачного боевого столкновения с кавалерийским соединением генерала Иоганна Вейсбаха под Богодуховым [64] ). Подобный рейд весной-летом 1709 года оказал бы огромную помощь шведам и существенно изменил оперативное положение на Украинском театре военных действий. Однако шведское военно-политическое руководство не использовало дипломатические возможности
62
В кн.: Артамонов В. А. Указ. соч. С. 39.
63
История Северной войны. 1700–1721 гг. С. 106–107.
64
Лубченков Ю. Н. Все полководцы мира. Новое время. – М.: Вече, 2001. – 384 с. – С. 64.
65
В кн.: Гистория Свейской войны (Поденная записка Петра Великого). Выпуск 1. С. 385.
Разорение местности последовательно применялось русскими вплоть до Полтавской битвы, за исключением попытки усилить оборону в Белоруссии, решенной 23 июня 1708 года на военном совете («генеральном конзилиюме») в Могилеве, что почти сразу же окончилось для царской армии поражением под Головчином (3 июля) [66] . Вместе с тем, помимо опустошения местности и уничтожения материальных запасов, русская армия сковывала маневр врага за счет создания системы укрепленных позиций и препятствий на местности, а также использования иррегулярной кавалерии – казаков, татар, киргизов, каракалпаков и калмыков.
66
В кн.: Тарле Е. В. Указ. соч. С. 198, 199; Широкорад А. Б. Указ. соч. С. 243.
В своем исследовании В. Молтусов приводит обширные данные, касающиеся оборонительной системы инженерных сооружений, подготовленных по решению русского командования к маю 1706 года на рубеже от Пскова до Севска [67] . Рубеж включал сплошную засечную линию шириной до 150 шагов из поваленных крест-накрест деревьев в лесистой местности, прикрытие позиционными укреплениями открытых участков и стратегически важных объектов – дорог, речных переправ и труднопроходимых проходов («пасов») на местности, а также кордонную систему опорных пунктов и узлов сопротивления. Так, оборонительный рубеж на линии Западной Двины опирался на узлы сопротивления в Полоцке и Витебске, по Днепру рубеж строился на базе опорных пунктов в Быхове, Могилеве, Орше и в районе Копыси, а далее к югу укреплялся Киев. В 1707–1708 гг. уже построенный рубеж дополнительно усиливался новыми инженерно-строительными мероприятиями.
67
Молтусов В. А. Указ. соч. С. 94–102.
Все эти мероприятия отнюдь не являлись новаторством в области оборонительной стратегии, но были всего лишь более широкомасштабным повторением работы по созданию так называемой «Белгородской засечной черты», строившейся в XVI–XVII вв. на границе Украины и России с целью противодействия набегам крымских татар в глубь России. В дальнейшем, в ходе Второй мировой войны на советско-германском фронте нечто подобное попытался воспроизвести Главнокомандующий германскими войсками Адольф Гитлер (Adolf Hitler), отдавший приказ о строительстве оборонительного рубежа стратегического значения от Балтийского до Азовского моря по линии: река Нарва, Чудское озеро, район восточнее Витебска, реки Сож, Днепр и Молочная (приказ фюрера № 10 от 11 августа 1943 года о немедленном сооружении Восточного вала [68] ). Характерно, что во всех перечисленных случаях показанная оборонная эффективность такой инженерной подготовки местности совершенно не соответствовала затратам на эту подготовку. Однако, поскольку в сметах расходов и доходов царской казны в период за 1706–1708 гг. данные о расходах на указанные укрепления отсутствуют (эти сметы, в числе прочих, приводятся в исследовании П. Милюкова «Государственное хозяйство России в первой четверти XVIII столетия и реформа Петра Великого» [69] ), то можно заключить, что все работы финансировались за счет местных средств и осуществлялись силами местного населения (В. Молтусов указывает на неоднократное привлечение к работам жителей в районе Орши и Могилева, а также в Смоленском и Брянском уездах, отмечая при этом, что все повинности по постройке засек, возведению укреплений, перевозке материалов и запасов выполнялись белорусскими и русскими крестьянами как обязательная личная повинность без всякого вознаграждения, точно так же, как и несение натуральной повинности по продовольственному и кормовому обеспечению царских войск [70] ).
68
В кн.: Колтунов Г. А., Соловьев Б. Г. Курская битва. – М.: Воениздат, 1970. – 400 с. – С. 328–329.
69
В кн.: Милюковъ П. Указ. соч. С. 646–669.
70
В кн.: Молтусов В. А. Указ. соч. С. 99, 100, 116.
Как видно, в данном случае царь Петр в очередной раз явился основоположником практики принудительного использования населения в военных целях, к чему впоследствии неоднократно прибегало как царское, так и советское военно-политическое руководство. В связи с этим необходимо вновь отметить то пренебрежение к собственному народу со стороны Петра I, который не только решил опустошать свою и чужую территорию, но еще и возложил на местные власти расходы по подготовке огромной оборонительной системы, но при этом совершенно не рассчитал эффективность требуемых мероприятий (вероятно, даже не подумал об этом, именно потому, что расходы обременяли не государственный «царевый» бюджет, а население). Вся та гигантская подготовка, осуществленная русскими податными сословиями на западной границе России,
Как отмечает сам В. Молтусов, вследствие размаха инженерных работ, которые нельзя было скрыть или замаскировать, шведское командование не могло о них не знать [71] . Согласно воспоминаниям генерал-квартирмейстера шведской армии полковника Акселя Гилленкрока (Юлленкрук, Axel Gyllenkrok, Gullenkrook, был взят в плен русскими уже после битвы под Полтавой, в сентябре 1709 года под городом Черновцы, в ходе неудачного разведывательного поиска небольшого отряда шведов, который, возможно, имел целью спровоцировать войну между Турцией и Россией), он предупреждал короля Карла о подготовке противником укрепленной линии с целью удержания оборонительных сооружений в труднопроходимых местах на главных дорогах из Белоруссии к Смоленску и Москве [72] . Даже преодолев эту линию, шведская армия могла быть легко отрезана русскими, которые вновь блокируют дороги за спиной шведов, а впереди будет лежать выжженная неприятелем местность, что неминуемо приведет к нехватке продовольствия и фуража. Поэтому Гилленкрок посоветовал Карлу обойти основную часть вражеского рубежа, начав наступление из Белоруссии в Прибалтику, в общем направлении на Псков (для этого Гилленкроком заблаговременно был составлен подробный оперативно-стратегический план ведения военных действий на северо-западном театре, включавшем важнейшие направления от Риги до Выборга). Однако король отверг этот вариант, практически не объяснив мотивы своего решения.
71
Молтусов В. А. Указ. соч. С. 100.
72
Гилленкрок А. Указ. соч. С. 10–30.
Тем не менее шведская армия так и не предприняла попыток преодолеть построенный русскими оборонительный рубеж, повернув от Смоленска на юг, в Северскую землю Украины. Однако объяснялось данное решение шведского командования вовсе не опасениями перед оборонительными сооружениями противника, но острой нехваткой продовольствия, обусловленной вражескими мероприятиями по опустошению и выжиганию местности. При этом, в случае возобновления наступления на Москву, шведы обходили весь оборонительный рубеж неприятеля с юга. Другой вопрос, что принятое шведами решение, принципиально верное в иной ситуации, оказалось в итоге стратегическим просчетом, поскольку не учитывало ряда факторов, среди которых, прежде всего, отсутствие реальной возможности пополнения армии личным составом, а также непреодолимые трудности с получением предметов снабжения и ограничение возможности скрытно маневрировать в связи с активными действиями вражеской иррегулярной кавалерии и слабостью собственной легкой конницы.
Относительно использования русскими иррегулярной кавалерии – ее точное количество ни в одном из источников не приводится, однако в конце Северной войны численность русской иррегулярной конницы составляла 30–35 тыс. человек; по другим данным численность всей русской кавалерии за время Северной войны доходила до 84 тыс., причем количество драгун в 30 фузилерных и 3 гренадерских драгунских полках, составлявших всю регулярную кавалерию действующей армии, в 1720 году равнялась 36,6 тыс., а в 1724 году – 38 тыс. солдат и офицеров, то есть на долю иррегулярной конницы приходится более 40 тыс. человек; тем не менее, по сведениям, которые приводит Е. Тарле, когда 6 июля 1709 года производился смотр русской армии, численность иррегулярных сил составляла 91 тыс. человек [73] . Отсюда неудивительно, что воспоминания и свидетельства участников похода шведской армии (Густава Адлерфельта, Фредрика Вейе, Акселя Гилленкрока, Джеймса Джеффриса, Давида Зильтмана, Даниела Крмана, Адама Левенгаупта, Йорана Нордберга, Йохана Норсберга, Роберта Петре, Станислава Понятовского и др.) полны упоминаниями о постоянных набегах вражеской иррегулярной конницы, которая затрудняла разведку, фуражировки и работу интендантских партий.
73
В кн.: Денисон Дж. История конницы. Кн. 1. – М.: ООО «Издательство АСТ», 2001. – 480 с. – С. 277; Р. Эрнест Дюпюи и Тревор Н. Дюпюи. Харперская энциклопедия военной истории с комментариями издательства «Полигон». ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ ВОЙН. Книга вторая. – М.: “Издательство Полигон”; СПб., 1997. – 896 с. – С. 699; Тарле Е. В. Указ. соч. С. 521.
Касаясь возможностей самих шведов дифференцированно использовать свою кавалерию, необходимо заметить, что задачи по ведению разведки и осуществлению рейдов в тыл противника и на его коммуникации не могли быть решены силами армейских рейтарских и драгунских полков, поскольку они имели крупных и тяжелых лошадей, специально закупленных в Германии и Дании [74] . Этого требовала тактика боя шведской кавалерии, заключавшаяся в ударном натиске на противника плотно сомкнутым строем эскадрона в поэскадронном линейном боевом порядке. Крупные лошади предоставляли преимущество в таком бою, но быстро утомлялись и требовали тщательного ухода и питания, то есть не годились для длительных маршей по сильно пересеченной местности в условиях содержания на подножном корму. В этом заключалось важное отличие лошадей шведской регулярной кавалерии от конского состава русской армии, где неприхотливые малорослые лошади позволяли использовать драгунские полки при осуществлении глубоких кавалерийских рейдов. Напротив, в шведской армии вся нагрузка по решению задач разведки и рейдирования возлагалась на собственно легкую кавалерию, представленную иррегулярной конницей.
74
Молтусов В. А. Указ. соч. С. 301.
В начале «Русской» кампании, когда боевые действия велись на территории Польши и Белоруссии, легкая иррегулярная кавалерия шведской армии – валашский гусарский полк в составе 12 хоругвей численностью до 2 тыс. всадников, по всей видимости, обеспечивал свое командование достаточно точными разведывательными данными (полк валахов или волохов, швед. «vallacks», называвших себя «товарищами», начал формироваться по предложению генерала Магнуса Стенбока в 1702 году, после битвы под Клишовом, в связи с необходимостью в маневренных конных отрядах при ведении войны в Польше [75] ). Об этом свидетельствует то, что шведам зимой 1708 года с помощью простых обходных маневров удалось вытеснить царские войска с Вислинской линии. Королевская армия за месяц без задержек прошла по лесисто-болотистой местности Мазурских лесов почти 300 верст, обойдя русских, стоявших под командованием Меншикова на переправах через Нарев, а затем кавалерийский отряд во главе с самим Карлом XII с хода овладел ключевым Гродненским мостом через Неман.
75
Брикс Г. Примечания к «Истории конницы» Денисона // Денисон Дж. История конницы. Кн. 2. – М.: ООО «Издательство АСТ», 2001. – 480 с. – С. 154.