Как предавали Россию

Стариков Николай Викторович

Греки постоянно вели борьбу за свое освобождение против турецкой империи. Эта вековая вражда оставила огромный след в истории обоих народов. Не дай бог спросить в Афинах кофе по-турецки вас не поймут. Попросите кофе по-гречески, и вы получите то, что желали. В XIX веке отношения между соседями были еще хуже, восстания греков не прекращались. В этот самый момент из Лондона в Петербург поступило предложение оказать совместное давление на Османскую империю. Заявленная цель организуемого «союза» благая — прекращение турецко-греческой войны, на самом деле англичане стараются стравить русских с турками.

23 марта 1826 года в Петербурге представителями России и Англии был подписан протокол, определявший условия умиротворения греков, которые «союзники» совместно обязывались предложить султану. Николай I, однако, делает неожиданный эффектный ход. Внезапно он потребовал особым ультиматумом еще и точного выполнения Стамбулом обязательств, принятых Турцией ранее перед Россией относительно Молдавии, Валахии и Сербии. Султан пошел на уступки и 25 сентября 1826 года подписал Аккерманскую конвенцию, обязался соблюдать прежние договоры с Россией. Это было большим успехом русской дипломатии — в этой шахматной партии русский император своих «союзников» переиграл. Используя силу и мощь английского флота, Россия

без единого выстрела сумела решить собственные внешнеполитические задачи. Однако это был всего лишь шах, а не мат. Партия в политические шахматы еще только начиналась. Стараясь добиться своей цели, британские дипломаты выступили инициатором нового давления на Стамбул. В Петербурге согласились, и в результате Англия, Россия и присоединившаяся к ним Франция предъявили Турции свои предложения по решению греческого вопроса, по форме очень похожие на ультиматум. Три сверхдержавы требовали от султана предоставления Греции автономии. Для особой убедительности и наглядности своих предложений к турецким берегам был отправлен соединенный флот под общим командованием английского адмирала Кодрингтона. В его состав входили: от России — четыре линейных корабля и четыре фрегата; от Англии — три линейных корабля и пять корветов; от Франции — три линейных корабля, два фрегата и два корвета. В октябре 1827 года, ввиду неисполнения турками предъявленных требований, адмирал Кодрингтон решил войти в занятую турецким флотом Наваринскую бухту на юго-западном побережье полуострова Пелопоннес. Стоявшая там османская эскадра под командованием Мухаррембея состояла из трех линейных кораблей, 23 фрегатов и 40 корветов и бригов. Когда два отправленных к туркам парламентера были убиты, Кодрингтону ничего не оставалось, как в ответ атаковать противника. Завязался бой, во время которого турецкий флот был уничтожен. Его потери составили около 60 кораблей и 7 тысяч человек. Союзники не потеряли ни одного корабля, имея всего 800 убитых и раненых. В этом бою особенно отличился русский флагман «Азов», уничтоживший пять кораблей неприятеля. На его борту сражались лейтенант Нахимов, будущий герой Синопа, мичман Корнилов и гардемарин Истомин, будущие герои обороны Севастополя от своих нынешних «союзников» по эскадре.

Подведем итоги: блестящая победа объединенного флота, результатом которой должно стать принятие Стамбулом предложений «союзников» и освобождение многострадальной Греции. Ликование в Петербурге и… почти траур в правительственных кругах Англии. Там встретили новость о победе с едва скрываемым раздражением: громить турецкий флот наголову вовсе не было нужно. Позднее англичане не без иронии называли Наваринское сражение «нечаянным». Надо было всего лишь осуществить силовую акцию и создать повод для русско-турецкой войны. Тогдашний премьер-министр Великобритании при этом выразился так: «Кодрингтон, конечно, заслуживает веревки, но придется его наградить орденом».

Наступила вторая фаза британского сценария. Отношение Турции к нанесенному ей оскорблению могло бы европейцев уже и не волновать — после потери флота она ничего не может противопоставить мощи трех объединенных держав. Трех, но не одной! Вот здесь и скрывался крючок, на который британцы собирались «поймать» Россию! Что мы имеем в виду? Лишь то, что наши «союзники» умеют быть ими, только когда это им необходимо.

И начали происходить чудеса. Понятно, что основной силой союзного флота, побившего турок, и качественно и количественно были английские корабли. Командовал эскадрой также британский адмирал Кодрингтон. Однако главной виновницей катастрофы своего флота Турция посчитала Россию и все свои претензии высказала только в сторону Петербурга.

Благодаря закулисным маневрам британских дипломатов турки начали готовиться к войне с одной Россией. Такую избирательность мщения Турции можно объяснить только ее сговором с нашими «союзниками». Реакция последних также однозначно указывает на это. В ответ на бряцание оружием, раздающееся из Стамбула, они делают вид, что абсолютно ни при чем и никакого турецкого флота вместе с нами они не топили. Забегая вперед, скажем, что ни Англия, ни Франция в будущей войне России с Турцией участия не принимали. Хотя достаточно им было четко обозначить свою поддержку России, и воинственный пыл Стамбула тут же пошел бы на убыль. Однако «союзники» молчат. Ведь целью этой провокации как раз и является попытка ослабить нас в очередной войне с Турцией.

Вот так, поддержав англичан в их стремлении «к миру во всем мире», Россия оказывается втянута в ненужный для нее конфликт. Главнокомандующим русской армией в апреле 1828 года был назначен битый Наполеоном генерал Витгенштейн. Да еще и идеи «Священного союза» и здесь мешали русским войскам. Чтобы «союзники» не могли обвинить нас в стремлении взбунтовать против султана его славянских подданных, для наступления пришлось выбрать Черноморское побережье, а не более удобную территорию Сербии и Болгарии. Этот реверанс в сторону европейских монархов затруднял снабжение войск и заставлял их действовать в районе, насыщенном турецкими крепостями.

По возвращении в Петербург император Николай I исправляет свои ошибки. Новым главнокомандующим, с предоставлением ему полной свободы действий, был назначен генерал Дибич. Как и всякая наша война с Турцией, эта также идет сразу на двух фронтах: в Европе и на Кавказе. Русские войска на Балканах в тот момент насчитывали 115 тысяч человек. На Кавказе имелось 45 тысяч человек, но для активных действий против Турции можно было выделить лишь 17 тысяч, остальные были заняты в боях против горцев или находились в оккупированных районах Персии. Тем не менее успех сопутствовал нам на обоих театрах военных действий: летом 1829 года русские войска взяли важную турецкую крепость Силистру, перешли Балканы и овладели Адрианополем. На Кавказе уже летом 1828 года русские овладели Карсом, Ардаганом и Баязетом и заняли Эрзерум.

До полного разгрома Османской империи оставался один шаг. Заняв Адрианополь, Дибич прямиком направился к Стамбулу, чем вынудил султана срочно просить мира. Войск у турок больше не было, Константинополь-Стамбул лежал у ног русского царя. Еще два-три перехода — и Османская империя рухнула бы, открывая России выход на просторы Средиземного моря и отдавая контроль над заветными Дарданеллами. Еще никогда Россия не была так близка к устранению своего самого беспокойного соседа. Но этому не суждено было сбыться. Благодаря нашим «союзникам».

Отношения России с Англией и Австрией резко ухудшаются [49] . Увидев, что в который раз их надежды на поражение России не оправдываются, наши «союзники»

дипломатическим нажимом спасают Турцию от разгрома. Появляется даже возможность их вмешательства в войну на стороне Турции. Боясь того, что Россия приобретет решающее влияние на Турцию, европейцы настоятельно требуют от Николая заключить с османами мир.

Более того, когда император уже соглашается остановить свои победоносные войска рядом со Стамбулом, Англия и Австрия всячески пытаются добиться смягчения условий Адрианопольского мира. Однако у Николая I хватает мужества ответить шантажистам отказом, а попытки австрийцев и англичан создать антирусскую коалицию в тот момент потерпели неудачу.

49

Удивляться тут нечему. Британская политика строилась на недопущении выхода России в Средиземное море. И тут нет ничего «личного». Простая логика геополитики. Средиземное море должно контролироваться только Великобританией. Это даст возможность держать под контролем мировую торговлю. Отсюда и постоянная поддержка Турции со стороны англичан. Даже когда они с ней воюют, их главная забота не победа и не скорейший разгром врага, а недопущение краха этой страны в интересах русских. Эта политика продолжается и по сей день. Даже во время Первой мировой войны ничего не поменялось. Революция 1917 года случилась в феврале-марте именно потому что на апрель планировалась десантная операция русской армии в Босфоре и Дарданеллах. История не любит сослагательного наклонения. Но все же: что бы произошло, если бы Февраля не случилось и Турция была бы разгромлена русским десантом? На этот вопрос мой ответ совершенно однозначен: началась бы русско-английская война! Подобно тому как это произойдет в Крымскую войну, о которой разговор пойдет дальше.

Россия с независимой внешней политикой пугала все без исключения европейские державы. Недалек был тот час, когда, отчаявшись остановить нас чужими руками, «союзники» будут вынуждены прибегнуть к прямой интервенции. Призрак Крымской войны уже начал витать в воздухе после наших побед на Балканах. Пока, правда, такую опасность мало кто себе представлял.

Следующий, 1830 год снова напомнил о слегка подзабытых принципах Священного союза — в Бельгии произошла революция и началась война за независимость с Голландией [50] . Во Франции тоже случились беспорядки — Июльская революция приводит к власти короля Луи Филиппа. Несмотря на, мягко говоря, странное поведение своих «союзников» в прошедшей войне с Турцией, русский император готов придерживаться принципов Священного союза и оказать немедленную военную помощь. Он продолжает губительную политику брата Александра: армии был объявлен поход в Нидерланды. Но похода не будет.

50

Создание Бельгии — это очень интересная история. Эта страна — действующий и по сей день английский «проект». Первый вопрос: зачем? Посмотрите на карту: побережье современной Бельгии наиболее близко и удобно для высадки на Острове. Поэтому Британия решила взять эту территорию под свою опеку. Второй вопрос: когда? Сразу после разгрома Наполеона в 1815 году по воле глав держав-победительниц, которые собрались на Венский конгресс, все провинции исторических Нидерландов были объединены в большое буферное государство — Королевство Нидерландов. Принц Вильгельм Оранский был провозглашен королем под именем Вильгельма I. Но это был лишь первый шаг в британской многоходовке. Идея начала воплощаться. Третий вопрос: как? Ответ — как обычно, чужими руками. 25 августа 1830 года начался ряд «стихийных» антиголландских выступлений в Брюсселе и Льеже, которые затем быстро распространились по всему югу. То есть франкоговорящая часть страны, тяготеющая к Франции, выступила против большей части Нидерландов. Сегодня этих господ назвали бы сепаратистами. В 1830 году их бы просто уничтожили. Почему? Потому что они нарушали только что созданный «баланс» европейской политики. «Сначала не все бельгийцы выступали за полное политическое отделение от Нидерландов; некоторые хотели, чтобы вместо Вильгельма I королем стал его сын, популярный в народе принц Оранский, тогда как другие требовали лишь административной автономии» . Короче говоря, Майдан в действии. Когда голландцы попытались навести порядок, их встретили «боевики». Но решительности Голландия не прявила. Почему? Потому что «международное сообщество» встало на сторону сепаратистов. Это сообщество состояло из Британии и Франции. А что же Россия? А ей было не до Бельгии. Дело в том, что «по удивительному» стечению обстоятельств в том же самом 1830 году вдруг началось восстание в русской Польше, которое перекинулось на австрийскую Польшу. Пока Россия и Австрия были заняты, англичане быстренько создали бельгийское государство. Все вехи его создания связаны с Лондоном. Причем на следующем этапе бритты с присущим им цинизмом «кинули» и французов: «Вопрос о том, кто будет королем Бельгии, стал предметом широкого международного обсуждения и дипломатических баталий (в Лондоне даже была созвана конференция послов). Когда бельгийский Национальный конгресс избрал королем сына Луи Филиппа, нового французского короля, англичане выразили протест, и конференция сочла это предложение неуместным. Спустя несколько месяцев бельгийцы назвали имя родственника английской королевы принца Леопольда Саксен-Кобургского из Готы. Он и стал королем бельгийцев 21 июля 1831 под именем Леопольда I. Договор по урегулированию процесса отделения Бельгии от Нидерландов, составленный на Лондонской конференции, не получил одобрения со стороны Вильгельма I, и нидерландская армия вновь пересекла бельгийскую границу. Европейские державы (т. е. Англия. — Н. С.) с помощью французских войск заставили ее отступить, но Вильгельм I вновь отклонил пересмотренный текст договора. В 1833 было заключено перемирие. Наконец, в апреле 1839 в Лондоне все стороны подписали соглашения по важнейшим пунктам о границах и разделе внутреннего финансового долга Королевства Нидерландов. Бельгия была вынуждена оплачивать часть военных расходов Нидерландов, уступить часть Люксембурга и Лимбурга и Маастрихт. В 1831 Бельгия была объявлена европейскими державами «независимым и вечно нейтральным государством», а Нидерланды признали независимость и нейтралитет Бельгии только в 1839» .

В итоге сегодня фламандцы, то есть бельгийские голландцы, хотят отделиться от Бельгии, от ее франкоговорящей части, и создать независимую Фландрию. Если им дать деньги и поддержку, эти парни могут взорвать не только маленькую Бельгию, но и весь Евросоюз.