Как продавали Аляску. Все еще можно вернуть
Шрифт:
2) на содержание сего крейсерства потребуется ежегодно: по кораблестроительной части 9886 р. 5 к., по комиссариатской 63 318 р. 38 к., артиллерийской 12 106 р., всего 85 310 р. и 4 к.
Об этом департамент мануфактур и внутренней торговли имеет честь уведомить Главное Правление Российско-Американской компании» [180] .
Таким образом, военный фрегат для защиты восточных рубежей страны обходился бы Российско-Американской компании в 270 тысяч рублей единовременно и в 85 тысяч рублей ежегодно.
Впервые в истории государства Российского правительство для защиты своих границ продавало военное судно администрации, управляющей соответствующей приграничной территорией. То был нехороший знак, то был первый признак пренебрежения североамериканскими владениями, которое зарождалось в правящих кругах России. Дело охраны имперских границ государственные чиновники посчитали частным делом частной компании. В своем «Обзоре русских колоний в Северной Америке» государственный ревизор П.Н. Головин возмущался бездействием и слабостью российской власти в защите собственных интересов: «В прошедшем году американские суда Lizzie Tompson и Georgine за добывание гуано незаконным путем и в неуказанном месте были арестованы перуанским правительством и конфискованы, несмотря на протест правительства Соединенных Штатов. Если Перу принимает подобные меры, вполне законные, то неужели русское правительство будет менее энергично?» [181] Государственный ревизор требовал от правительства жестких мер по пресечению нарушений международных соглашений со стороны иностранцев. Нерешительные и опасливые шаги в этом направлении, по мысли П.Н. Головина, позорили честь российского флага и кроме насмешек у иностранцев ничего более не вызывали: «Действительно, ограждение промыслов и торговли, защита подданных лежит на прямой обязанности правительства, и посылка для этой цели военных крейсеров есть не только необходимость, но и долг. Но при этом крейсеры должны быть снабжены инструкцией, на основании которой они могли бы действовать энергически, как этого требуют и обстоятельства и честь флага, который суда эти носят, а не опасливые и нерешительные предписания, возбуждающие насмешки тех, против кого они направлены» [182] .
По заключению государственного ревизора, для обеспечения неприкосновенности русских колоний необходимо создать военно-морскую базу на Сандвичевых островах или в Калифорнии, что позволит укрепить авторитет среди местных племен и добиться русского влияния на Тихом океане: «Одно появление военных судов наших в Гонолулу и в Сан-Франциско, где обыкновенно снаряжаются китоловы и контрабандисты, будет иметь благодетельное влияние, когда прямо будет объявлено, что суда эти посылаются для преследования контрабандистов и китоловов, производящих промыслы в русских водах. Если будет учреждена постоянная станция наших военных судов на Сандвичевых островах или в Калифорнии, то это произведет самое благоприятное впечатление: своеволию китоловов и контрабандистов будет положен предел, дикие племена, населяющие колонии, убедятся, что мы сильны не на словах, а на деле, и влияние русских в Тихом океане будет фактическое, тогда как теперь его нет вовсе» [183] .
Исходя из печального опыта Крымской войны П.Н. Головин призывал российское правительство к созданию военного плацдарма на Тихом океане, дабы во всеоружии быть готовым к любым конфликтам в этом регионе. «Сандвичевы острова представляют все удобства для содержания там постоянной станции: оттуда пути открыты и в Америку, и в Японию, и в Китай; и командиры военных судов наших будут иметь полную возможность ознакомиться с плаванием в местностях, в которых в случае войны должна будет сосредоточиться вся их деятельность» [184] . Но и предложения собственного ревизора правительство проигнорировало, тем самым фактически предрешив поражение России в Русско-японской войне.
Так правительство Российской империи уже в 1848 году практически устранилось от охраны своих тихоокеанских рубежей, переложив заботу о их безопасности на Российско-Американскую компанию, чтобы потом, годами позже, говорить о невозможности России успешно защищать свои американские территории, и это станет одной из причин, по которой Аляска будет выставлена на продажу.
Итак, еще раз кратко обобщим пережитое и нажитое Русской Америкой. На Аляске – северо-западной части материка Северной Америки, площадью 1518,8 тысячи кв. км, что в три раза превосходит Испанию, в шесть раз Великобританию и в пятьдесят раз Бельгию [185] , – в 1784 году на острове Кадьяк купец Г.И. Шелихов основал первое русское поселение. Через четырнадцать лет купцы Шелехов, Мыльников и Голиков создали здесь «Соединенную американскую компанию», спустя год преобразованную в «Российско-Американскую компанию». Она получила в единоличное управление всю Русскую Америку: Аляску, Алеутские острова и западное побережье Америки до 55 градуса северной широты, наделенная правительством России самыми широкими привилегиями и исключительными правами на промысел, торговлю и мореходство в северной части Тихого океана. Повелением императора Павла I Компания стала полным и единственным монополистом русских колоний в Северной Америке с центром в городе Ново-Архангельске, основанном на острове Ситха, позже наименованном островом Баранова. Всего на русской земле в Америке основано около пятнадцати поселений, в том числе крепость и селение Росс в Калифорнии.
Первый правитель Русской Америки Александр Андреевич Баранов оставил после себя 24 форта – защищенных опорных пункта для промыслов и торговли. Особенно далеко в теплую Калифорнию – район нынешнего Сан-Франциско – выдвинулся форт Росс. К 1819 году Компания обжила Командорские острова, острова Атху, Уналашку, Павла, Георгия, Кадьяк, Баранова, или Ситху; на американском берегу, в Кенайском заливе, выстроены редуты и одиночки: Павловская, Георгиевская, Александровская, Воскресенская; в Чугацком заливе: Константина и Елены; в Беринговом заливе, при бухте Якутат: Николаевская; близ мыса Св. Илии: Симеоновская.
С помощью Российско-Американской компании правительство предполагало распространить влияние России на Тихом океане, в Китае и Японии и активизировать торговлю в отдаленной Сибири. Получив от Павла I монополию на торгово-промышленную деятельность, Российско-Американская компания стала крупнейшим коммерческим предприятием в мире, конкурентом Ост-Индийской и Гудзонбайской компаний, и одновременно Российско-Американская компания стала надежным правительственным инструментом управления гигантским российским анклавом.
Колонии России в Северной Америке имели для империи важнейшее геополитическое значение. Уже в первой четверти XIX века становилось очевидным: кто из европейских государств будет первенствовать в Западном полушарии, тот и выйдет в мировые лидеры. Борьба за первенство стимулировала военную и экономическую мощь государств. Колонии на Аляске заставляли империю поднять военно-морской флот на Тихом океане и развивать морское крейсирование в данной акватории, создавали потребность в научных географических исследованиях, понуждали снаряжать кругосветные экспедиции. Снабжение колоний в Америке требовало более интенсивного торгового движения по азиатской части России – в Сибири, Приамурье, на Камчатке, что придавало дополнительный импульс развитию этих регионов, к созиданию там новых поселений, дорог, портов.
Будь русская Аляска на иждивении правительства России и одного только бюджета страны, то она легла бы тяжкой ношей на плечи государства, но ко времени закрепления русских в Северной Америке был найден универсальный способ управления колониальными землями путем образования частной коммерческой компании под государственным покровительством. Российско-Американская компания весьма успешно хозяйствовала и управляла на Северо-Американском континенте, при этом Главным Правлением ее были выработаны механизмы стабильной экономической прибыльности и найдены способы сохранения безопасности даже в период военных конфликтов России с другими мировыми державами. Это могло бы создавать предпосылки для отделения территории колоний в независимый «штат», как это случилось с французскими и английскими колониями, но в том и дело, что российские колониальные владения имели, помимо экономической и политической самостоятельности, особый дух «русского подданства», который определялся православным миссионерством в отношении местного населения, его крещением и просвещением, а также особой социальной политикой колониальных властей, нацеленной на своеобразное врастание туземцев в российское подданство через обучение, лечение, опеку и принятие в русскую среду детей от смешанных браков. То есть, в отличие от колоний Англии, Франции, Испании и Португалии, заокеанские владения России были привязаны к материнскому государству прочной духовной связью.
Безусловно, это очень беспокоило соперничавшие с Россией мировые державы, ибо они стремительно теряли свои заокеанские владения, обретавшие независимость и республиканское правление, в то время как русские владения оставались незыблемой твердыней империи и со временем могли оказаться мощной опорой для российской экспансии на юг американского континента. Поэтому в отторжении от России ее Северо-Американских колоний были заинтересованы не только молодые Соединенные Штаты, но и старые мировые соперники Российской империи, боявшиеся усиления России в Западном полушарии. Как ни странно, и в России, в ее правящей элите, нашлись серьезные последователи этой идеи, о чем уже в 40-е годы свидетельствует политика Министерства финансов в отношении Российско-Американской компании при обеспечении безопасности колоний. Но если при Николае I никто в правительстве и помыслить не мог о прямом пособничестве отторжению от империи ее владений, то при Александре II эта мысль постепенно стала овладевать правящими кругами России.